Неизданный сборник рассказов

Внезапно Денис услышал за спиной шум мотора, оглянулся и увидел, что прямо за его спиной стоит черная тоета с тонированными стеклами. Из тоеты вышел спортивного вида молодой человек, склонился перед стариком в восточном поклоне и протянул руку к чемодану. Старик отрицательно покачал головой, легко, как перышко, поднял свой багаж и шагнул к машине. Потом таинственный пассажир пошарил в расшитой сумочке, висевшей у него на поясе, при этом продолжая другой рукой держать на весу чемодан, достал и протянул совершенно обалдевшему Денису пачку сигарет. Денис поднял голову и открыл рот, чтобы поблагодарить, но увидел только стремительно удаляющийся автомобиль с иностранным номером.

Несколько минут спустя Денис обнаружил, что не может оторвать взгляда от висящего прямо напротив выхода рекламного щита. Там на фоне холодильников и прочей бытовой техники красовалась яркая надпись: «Пойми, чего ты хочешь, и твоя жизнь изменится». Вряд ли он смог бы ответить, чем его так затронула эта фраза, но именно ее Денис повторял и повторял до самого вечера.

* * *

Вдоволь поудивлявшись, молодой человек отправился домой, как он уже привык называть «помойный поселок». Правда, перед этим он совершил поступок, не укладывающийся в его новые понятия здравого смысла. Он подошел к ларьку, торгующему шавермой, и купил себе чашку чая. В напитках Денис тоже не нуждался: как раз на днях он набрел на пластиковый мешок с мусором из аналогичного заведения, там было полно использованных чайных и кофейных пакетиков. Если взять десяток пакетиков из-под «Липтона» и кинуть в котелок с кипятком, то получится нечто, почти достойное называться чаем. Но это же совсем другое дело — свежий чай с сахаром в новой одноразовой чашке с салфеткой и пластмассовой ложечкой, прямо как у белых людей. Чай в сочетании с подаренной сигаретой, да еще выпитый за столиком под навесом был просто райским наслаждением.

В последующие несколько дней ничего интересного не случилось, ну, разве что удалось откопать практически целый патефон, так ведь пластинок к нему все равно нет, зачем он нужен? Или, вот, с трудом убежал от собаки, которой показалось, что человек нагло посягает на ее территорию… А так, ничего, все как обычно.

Сигареты закончились, но Денис не выбрасывал пустую пачку: хранил на память о необычном происшествии. Однажды вечером, сидя у костра, на котором в старом эмалированном чайнике варилась похлебка из манки (с трухой и жучками пополам) и колбасных обрезков, Денис задумался. «Пойми, чего ты хочешь… А, в самом деле, чего я хочу: есть, да нет, сейчас каша сварится, пиво, может быть, — нет, не тянет, со шмотками тоже полный порядок, женского общества — тоже неохота, хотя, Лариска-йогиня вовсю глазки строит; девчонка, вроде, ничего, симпатичная, если умыть и приодеть, с такой даже в городе показаться не стыдно. В городе… как давно это было, как будто в другой жизни. Стоп, а, может, мне тогда чего-нибудь хотелось, чтобы по-настоящему, ведь мечтал же я о чем-то, не может быть, чтобы совсем никаких желаний кроме пожрать-поспать-телевизор посмотреть. Во, точно, придумал: мне в город охота смотаться. А что, возьму да и поеду, давно нигде не был.»

Сказать, что поездка в город произвела на Дениса колоссальное впечатление, было бы не сказать ничего. За эти несколько месяцев он не то, чтобы отвык, а полностью забыл о существовании таких вещей, как метро, телевизор, общество приличных людей. И все здесь такое чистое… Правда, на него самого неодобрительно косились и отворачивались, несмотря на то, что он выглядел практически как все: в спортивном костюме, только чуть-чуть испачканном в краске. «И что их, интересно, не устраивает?» — недоумевал Денис, топая через небольшой сквер. Ларчик просто открывался: старушка с бледно-фиолетовой прической, выгуливающая в скверике крохотную тонконогую собачонку, при виде Дениса поджала губы и недовольно процедила, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Ну и молодежь, несет от них, будто из помойки вылезли; о, нравы!

Но Денис не слышал ее; в этот момент он не замечал ничего вокруг, кроме витрины, находящейся через улицу. Конечно, как он мог забыть: именно на эту витрину он любовался каждый день в течение года. На этой стороне улицы, рядом с автобусной остановкой, стоял лоток, где Денис торговал батарейками и всякой всячиной. Потом его выгнали из-за того, что какие-то цифры в накладных не сошлись, а потом уличную торговлю вообще временно прикрыли…

Что было в доме напротив, Денис так и мог понять — то ли магазин для богатых, то ли кафе для узкого круга. В одной из витрин ярко одетые манекены изображали сцену: «фотокорреспондент снимает новых русских», а вот на то, что находилось в другой, Денис смотрел с замиранием сердца. Немолодой господин, напоминающий Френка Каупервуда, сидел в кресле с вальяжным и вместе с тем горделивым видом, небрежно держа в руке сигару. Перед ним был круглый столик, на котором стоял изящный бокал с белым вином. Рядом с креслом, у ног хозяина, лежал английский дог.