Неизданный Хармс

Так вот Раиса Ильинишна, можете считать это за шутку, но до Вас я любил понастоящему один раз. Это была Эстер (в переводе на русский звезда), я любил её семь лет. Она была для меня не только женщиной, которую я люблю, но и ещё чем то другим, что входила во все мои мысли и дела. Я называл её окном сквозь которое я смотрю на небо и вижу звезду. А звезду я называл раем, но очень далёким. Мы разговаривали с Эстер не по русски и её имя я писал латинскими буквами ESTHER. Потом я сделал из них монограмму и получилось [-].

И вот однажды я увидел что значёк [-] и есть изображение окна.

Потом мы с Эстер расстались. Я не разлюбил её, и она меня не разлюбила, но я первый пожелал расстаться с ней. Почему – это мне трудно объяснить. Но я почувствовал, что довольно смотреть «в окно на далёкую звезду».

И вот однажды я не спал целую ночь. Я ложился и сразу вставал. Но встав я понимал, что надо лечь. Я ложился опять, но сейчас – же вскакивал и ходил по комнате.

Я садился за стол и хотел писать. Я клал перед собой бумагу, брал в руки перо и думал. Я знал, что мне надо написать что-то, но я не знал что.

Я даже не знал должны это быть стихи, или рассказ, или какоето рассуждение, или просто одно слово. Я смотрел по сторонам и мне казалось что вот сейчас, что то случится. Но ничего не случалось. Это было ужасно. Если бы рухнул потолок было бы лучше чем так сидеть и ждать не известно чего.

Уже ночь прошла и пошли трамваи, а я всё ещё не написал ни одного слова.

Я встал и подошёл к окну. Я сел и стал смотреть в окно. И вдруг я сказал себе: Вот я сижу и смотрю в окно на…

Но на что же я смотрю? Я вспомнил: «окно сквозь которое я смотрю на звезду». Но теперь я смотрю не на звезду. Я не знаю на что смотрю я теп ерь. Но то, на что я смотрю и есть то слово, которое я не мог написать.

Тут я увидел Вас. Вы подошли к своему окну в купальном костюме. Так я впервые увидел Вас. Увидел Вас сквозь окно.

Вам смешно Раиса Ильинишна о чём я пишу Вам?

Но я и не прошу Вас относиться к этому серьёзно.

Но теперь слушайте дальше. Я познакомился с Вами и узнал, что Вас зовут Рая. Я стал много думать о Вас, о Рае. Мысль о Рае стала моей главной мыслью. И я повесил надпись над моей кроватью:

Мысль о Рае.

Моя главная мысль, по мимо Вас, это мысль о рае, и Вы понимаете, что Вы стали для меня не только женщиной, которую я полюбил, но вошли во все мои мысли и дела.

Здесь дело не в каламбуре Рая и рай.

Всё это очень не современно и я решил не говорить Вам этого. Я както пришёл к Вам, (Вы обедали) и сказал: Вы знаете Рая, сегодня ночью со мной была страшная вещь, и вы спасли меня.

Но потом я Вам ничего не сказал.

Потом гуляя с Вами у Буддийской паггоды и гуляя на островах, я чувствовал, что я должен сказать Вам всё, но что то удерживало меня и я не говорил. Я ходил

и говорил глупости. И Вы даже обиделись под конец. И так стало всякий раз когда я Вас встречал.

Я должен был либо сказать Вам всё, либо расстаться.

Я и теперь, в письме, не сказал Вам почти ничего. Только совсем чуть чуть.

Да и то Вы решите, что я либо шучу, либо я сумасшедший. И я пишу Вам это всё только потому, что решил с Вами не встречаться, что бы не тревожить Вас.

Сегодня Вы позвонили мне по телефону, когда я начал писать Вам это письмо.

Конечно я сразу узнал Ваш голос, но не зная что Вам сказать всё время спрашивал – кто говорит?

После завта Вам это письмо передаст Борис Михайлович Левин.

Да хранит Вас Бог милая Рая.

Даниил Хаармс

2 ноября 1931 года.

В обоих вариантах письма фигурирует первая жена Хармса Э. А. Русакова (1909–1943), которой посвящено множество произведений Хармса, в т. ч. обозначенных значком [ – ] (см. наст. изд. Т. 1 и 2). Вместе с тем, в черновом варианте письма присутствуют мотивы рассматривания мира через окно и невозможности писать, которые присутствуют в стихотворных и прозаических текстах Хармса, создававшихся чуть ранее или параллельно с этим письмом (нагляднее всего эту синхронность можно видеть в составленном по хронологическому принципу собрании произведений Хармса: Хармс Д. Цирк Шардам. СПб., 1999). Сопоставление этого текста с другими его произведениями и с интересом Хармса к роману Г. Мейринка «Голем» (см. № 10, 19, 45): Герасимова А., Никитаев А. Хармс и «Голем»: Quasi ипа fartasia // Театр. 1991. № 11. С. 39, 47–48.

Буддийская пагода – Приморский пр., д. 91, против Петровского острова, сообщающегося с Крестовским островом (см. ниже: острова); одно из любимых мест прогулок Хармса (см. наст. изд. Т. 2. Примеч. 132).

Б. М. Левин – см. примеч. 30.

А. И. Порет

Алиса Ивановна Порет (1902–1984) – художница, подруга Хармса, автор воспоминаний о нем (см. наст. изд. Т. 1. № 173).

45. А. И. Порет^*

Впервые – Театр. 1991. № 11. Автограф – РНБ.

Письмо написано, очевидно, после замужества А. Порет в 1935 г. Об интересе Хармса к «Гол ему» Г. Мейринка и интерпретации влияния этого романа на творчество Хармса см. примеч. 44.

Посетителям своей квартиры