Читаем Неизданный Федор Сологуб полностью

Когда-то мудрый д’АламберУспехи армии немецкойПриветствовал. Какой примерДля нашей проповеди детской!А за примером и урок.О чем, о чем же мы мечтали,Когда и Запад и ВостокМы на восстанье разжигали?Не ты ли, милый Мопассан,Нам показал судьбой ужасной.Что бунтом Франции был данПодарок грозный и опасный?На девятнадцатый весь векЛегла густая тень паденья,И стал добычей человекТо пошлости, то вырожденья.31 января (13 февраля) 1923207Играет солнце на восходе,Земной предсказывая рай.Душа, стремись опять к свободеИ, беззаботная, играй.Настанут тяжкие мгновенья,В полях отяготеет зной.Работай до изнеможенья,Чтобы воздвигся рай земной.Вот запылает на закатеЗаря на ложе из углей.Ты, умирая, об утратеЗемного рая не жалей.14 (27) февраля 1923208— Земля мила, хоть и сурова,Ну, а каков-то будет рай?— Увидишь правду без покрова,Лишь поскорее умирай. —— Но самовольство в бездну адаВлечет кратчайшей из дорог. —— Да, в жизни все изведать надо.Конец путям укажет Бог. —— А если там ни адских стонов,Ни райских ликований нет? —— Все не беда: сто миллионовПромчится над вселенной лет,И повторится вновь все то же,Такие ж небо и земля.Все, что могильный червь изгложет.Возникнет, Господа хваля, —13 (26) марта 1923209Мысль не нудится трудом,Но, как милость, нам дается,И, когда ее не ждем,Вдруг в душе она найдется.Человек — обширный дом,В нем палаты есть и печи,И пылают ярко свечи.Если ж в слово мы сожмемВсе, свершаемое в нем,То, наверное, поймем,Как он весь в одно сольетсяИ пред нами облечетсяВ очень яркий идиомДовременно-вещей речи.Вся наука — речеём.Все искусство — судоходствоВ этом море речеводства.15 (28) апреля 1923210[63]Надеть личину или снять?Взойти ли снова на подмостки?Что ты умеешь разгадатьИль разглядеть сквозь эти доски?Твой нож разрезать их не мог,Не уничтожит даже пламяТого, что стало на порогМеж тем, неведомым, и нами.Но повинуешься тому,Кто, словно пламенные маки,Порою шлет в немую тьмуПовелевающие знаки.Кто после огненных бичейИ громыхающих рыданийНиспровергает к нам ручейСвоих пророческих молчаний.24 апреля (7 мая) 1923211Пускай ликуют эти люди,Обманом здешним пленены,Мы родины не позабудем,Изгнанники иной страны.Земная жизнь томит и нудит,И только под покровом снаПорою радость в наши грудиПрольет родимая страна.Но мы и здешних не осудим,И, пребывая в тишине,Мы ждем, когда же нас разбудитЗаря в безоблачной стране.24 апреля (7 мая) 1923212
Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии