Нейтрально-враждебный

- Это что такое? – пробормотал Стасик, силясь понять, почему его портрет приколочен к столбу на перепутье.

Нижний край пергамента завернулся, и Стасик дрожащей рукой расправил его. Расправил, и прочел надпись под своей физиономией, которую неизвестный художник изобразил довольно талантливым образом.

Написано там было следующее:

«По высочайшему королевскому приказу разыскивается живым или мертвым предатель и злодей Свиностас. Награда за сего негодяя: за живого – 1000 золотых; за голову – 800 золотых; за информацию, что поспособствует поимке мерзавца – 500 золотых. Всякого, вздумавшего оказать злодею Свиностасу содействие или помощь, или предоставить укрытие, или имевшего информацию о нем, но не сообщившего, ждет суровая и беспощадная кара!»

Ниже стояли имя и подпись Ильнура, верховного паладина Форинга, и еще какая-то незнакомая Стасику печать, возможно – королевская.

Минуты, примерно, три Стасик стоял на месте и тупо таращился на объявление о розыске себя любимого. До него все никак не могла дойти суть происходящего. Затем, постепенно, дошло. Он попятился назад, оступился на ровном месте и уселся задом на дорогу.

- Что происходит? – пробормотал Стасик, чувствуя, как на него накатываются волны дурноты.

Ответ на этот вопрос был яснее ясного. Происходило то, что его объявили в розыск. Ангдэзия считала его злодеем, предателем и желала заполучить в свои карающие лапы. Либо живого, либо только его голову по чуть меньшей, но все равно довольно привлекательной цене. Восемьсот золотых были не просто большими, но огромными деньгами. По меркам свинопаса они являлись космическим, недосягаемым богатством. Да даже по меркам героя восемьсот золотых были лакомым кусочком. Роскошный дом в Форинге, двухэтажный, со всеми удобствами и комплектом прислуги, стоил две сотни золотых монет. Цены на самое лучшее оружие, созданное кузнецами-чародеями из столицы, начинались с четырехсот золотых за штуку. То есть герой, добывший и предъявивший властям его голову, мог решить жилищный вопрос, приодеться и оснаститься самой крутой пушкой из всех возможных. Заманчиво, очень даже заманчиво. Мало кто устоит перед таким соблазном.

Едва Стасик сообразил это, как он тут же вскочил на ноги, сбежал с дороги и спрятался в кустах. Его трясло, в голове царила сумятица. Он никак не мог сообразить, каким образом в Ангдэзии догадались о его причастности к падению Форинга. Ведь никто ничего не знал. Разве что Васек…. Да нет, тот ни о чем не догадывался. К тому же того Васька, скорее всего, давно уже не было живых. Кроме горстки чародеев и паладинов, телепортированных Лаурой в безопасное место, во всем городе и его окрестностях едва ли кто-то уцелел. Отпечатков пальцев тоже найти не могли. Да и какие отпечатки, если листы с заклинаниями, которых он касался, впитались в блоки фундамента. Был, правда, еще тубус, брошенный в катакомбах, но его наверняка раздавало в лепешку при обрушении городских стен.

И все же страшная правда каким-то непостижимым образом всплыла на поверхность. То ли были обнаружены некие улики, хоть Стасик и не мог представить, какие именно, то ли для установления истины воспользовались магией. Впрочем, способ не имел большого значения. Главное заключалось в том, что теперь его считали страшным злодеем, и быстрая казнь без предварительной пытки была лучшим, на что он мог рассчитывать в лапах поборников добра.

- Нет! Нет! Не может быть! – забормотал Стасик, лихорадочно тряся головой. – Это какая-то ошибка! Или….

Тут его осенило.

Вдруг объявление о розыске фальшивое? И повесил его здесь Колька. Ну, конечно. Это вполне в его духе. После торжественного вручения свинского носа Стасик ожидал от своего заклятого врага всего, чего угодно плохого.

Стасик решил, что должен во всем убедиться лично. Пока он не получит неопровержимых доказательств того, что его разыскивают, как преступника, он в это не поверит. Следовало достичь Форинга, и выяснить, что там происходит.

Теперь не могло быть и речи о том, чтобы свободно идти по дороге и мечтать о принцессах. Стасик пробирался к городу кустами да рощами, а поляны с высокой травой пересекал на четвереньках. То и дело его охватывал липкий ужас, наваливалось отчаяние, но он запрещал себе поддаваться им. Еще ведь ничего не известно наверняка. Объявление вполне могло оказаться Колькиной шуткой. Или каким-то недоразумением. Или ошибкой. Или еще чем-нибудь в том же духе. Стасик руками и ногами цеплялся за это объяснение. Он просто не мог допустить мысли, что объявление настоящее. Поскольку, в этом случае, ему останется одна дорога – дайвинг с камнем на шее.

Окольными путями Стасик пробирался к Форингу. Он сам не знал, что обнаружит на месте. Город был разорен войсками империи, частично сожжен и основательно разграблен. Вернулись ли на развалины люди, или бывший оплот сил добра поныне стоит покинутым и пустынным?