Неистовый сын Трира

– Разумеется. Только женщины хорошо знают, что такое любовь. А мужчины, даже если они поэты, только воображают, будто они хоть что-то знают о ней. Все прекрасные песни Гейне о любви, таким образом, лишь плод его воображения. Он не знал счастливой, прекрасной любви. Он мечтал о такой любви, сам же в любви был несчастен.

За столом воцарилось молчание. Но вскоре его нарушила Гертруда:

– А вы? Вы счастливы в любви?

– Да, – ответил Маркс. – Я счастлив.

С этой минуты он стал тосковать по Женни. И думать о ней. И ждать с нетерпением того дня, когда он снова сможет обнять ее.

•

Он возвратился в Лондон 19 мая 1867 года, пробыв в Германии чуть больше месяца. Хотя мог бы пробыть и дольше: Венцель и Графиня просили его погостить у них еще. А главное – верстка «Капитала» не была еще закончена. Корректуру последнего, сорок девятого листа книги он завершил в Лондоне через три месяца после возвращения из Германии. Это произошло в ночь с 15 на 16 августа. Тогда же он написал письмо Энгельсу: «Итак, этот том готов. Только тебе обязан я тем, что это стало возможным! Без твоего самопожертвования для меня я ни за что не смог бы проделать всю огромную работу по трем томам. Обнимаю тебя, полный благодарности!»

Закончив писать, Маркс взглянул на часы. Они показывали два часа ночи.

Глава четвертая

Письмо от членов Русской секции Интернационала пришло из Женевы. Оно было датировано: 12 марта 1870 года. Под письмом подписались трое: Николай Утин, Виктор Нетов (Бартенев) и Антон Трусов. Они просили «дорогого и достопочтенного гражданина» Маркса быть представителем Русской секции Интернационала в Генеральном Совете.

«Наше настойчивое желание иметь Вас нашим представителем объясняется тем, – писали они, – что Ваше имя вполне заслуженно почитается русской студенческой молодежью, вышедшей в значительной своей части из рядов трудового народа. Эта молодежь ни идейно, ни по своему социальному положению не имеет и не желает иметь ничего общего с паразитами привилегированных классов, и она протестует против их гнета, борясь в рядах народа за его политическое и социальное освобождение. – Воспитанные в духе идей нашего учителя Чернышевского, осужденного за свои сочинения на каторгу в Сибирь в 1864 г., – мы с радостью приветствовали Ваше изложение социалистических принципов и Вашу критику системы промышленного феодализма. – Эти принципы и эта критика, как только люди поймут их, сокрушат иго капитала, поддерживаемого государством, которое само является наймитом капитала. – Вам принадлежит также решающая роль в создании Интернационала, а в том, что касается специально нас, то опять-таки именно Вы неустанно разоблачаете ложный русский патриотизм, лживые ухищрения наших демосфенов, пророчествующих о славной судьбе, предначертанной славянским народам, когда на деле доныне этим народам была уготована лишь одна судьба: быть раздавленными варварским царизмом и служить орудием подавления соседних народов. Русская демократическая молодежь получила сегодня возможность устами своих изгнанных братьев выказать Вам свою глубокую признательность за ту помощь, которую Вы оказали нашему делу Вашей теоретической и практической пропагандой, и эта молодежь просит Вас оказать ей новую услугу: быть ее представителем в Генеральном Совете в Лондоне».

Вместе с письмом Маркс получил также программу и устав Русской секции Интернационала.

Ознакомившись с ними, Маркс представил их Генеральному Совету. И уже 24 марта ответил членам комитета Русской секции Интернационала в Женеве:

«Граждане!

В своем заседании 22 марта Главный Совет объявил, единодушным вотумом, что ваша программа и статут согласны с общими статутами Международного Товарищества Рабочих. Он поспешил принять вашу ветвь в состав Интернационала. Я с удовольствием принимаю почетную обязанность, которую вы мне предлагаете, быть вашим представителем при Главном Совете».

Это письмо он закончил словами: «Привет и братство».

Братство, союз, солидарность, товарищество. Стремление к братству, союзу, товариществу давно пробудилось в сердцах рабочих, потому что в братском союзе, в единстве, в интернациональной солидарности – их сила, путь к освобождению и первейшее условие грядущей победы. Еще живы в памяти дела и лозунги «Союза отверженных», «Союза справедливых», Союза коммунистов, «Братских демократов», хотя годы реакции, наступившие после поражения революции 1848 года, сделали свое дело: погасили революционный дух рабочих. Буржуазия радовалась: рабочий класс успокоился, образумился, наступила эпоха классового примирения, классовой гармонии. Но пролетариат лишь накапливал новые силы, собирал в отряды разрозненных бойцов. И учился солидарности в революционной борьбе.