Неистовый голод (ЛП)

— Значит, у тебя с Маркусом не было ничего серьёзного?

— Не совсем так, — ответил он.

— Вы были типа друзей с привилегиями?

— Нет, потому что отношения не на регулярной основе, а просто случайные встречи. Для меня это неважно и не имеет никакого отношения к тому, что между тобой и мной. Но я не хотел, чтобы ты узнала об этом другим способом. — Подавшись вперёд, он скользнул руками по её бедрам. — Тао когда-то хотел запечатлеться на Тарин.

Она приоткрыла рот.

— Нет.

— Да. Это было до того, как Тарин и Трей узнали, что пара. Изначально они притворялись, чтобы Тарин могла избежать договорённого спаривания, а Трей мог получить доступ к союзам её отца. — Ух-ты, подумала Фрэнки. Увидев, насколько сплоченные альфы, ей трудно поверить, что изначально их свела вместе не более чем сделка. — План состоял в том, что она уедет через несколько месяцев, и Тао ясно дал понять, что готов уехать вместе с ней. Он не любил её, и, вероятно, именно поэтому желание довольно быстро угасло. Никогда не было ни затяжной ревности, ни страстного желания, которые он пытался скрыть. Это был всего лишь странный, очень короткий период в его жизни, о котором никто даже не задумывался — мы просто о нём забыли. Это было настолько незначительно, что Тао и не подумал упомянуть об этом Райли. Но это сделала Грета. — Фрэнки вздрогнула. Старуха такая стерва. — Она ошарашила Райли, чтобы причинить ей боль. Я не хочу, чтобы Грета огорошила тебя чем-то из моего прошлого, поэтому прямо рассказываю тебе о Маркусе. На твоём месте я бы всё равно хотел знать.

— Я рада, что ты мне рассказал.

Даже если это и задело её ревнивую жилку. Волчице тоже не нравилось слушать о его прошлом.

— И это не значит, что у меня есть потребности, которые ты не можешь удовлетворить, — настаивал Трик, поглаживая большим пальцем её щеку, которая была розовой и тёплой.

Фрэнки глубоко вдохнула влажный воздух.

— Я верю тебе. — Он никогда не давал ей повода думать иначе. — Но если окажется, что ты солгал… Что ж, есть хороший шанс, что я буду давить тебе на позвоночник, пока не услышу, как что-то хрустнет.

Трик улыбнулся, находя угрожающий блеск в её глазах немного возбуждающим, затем положил ладонь на её затылок. Фрэнки собрала волосы в высокий хвост, но вьющиеся пряди свисали на шею.

— Тебя не просто достаточно. Ты — всё.

Она действительно не знала, как реагировать, когда он такое говорил тем более без робости или каких-то колебаний. Смело, но в то же время небрежно, всё это время, не сводя с неё глаз. Словно почувствовав дискомфорт, он криво усмехнулся, отчего следы когтей на его щеке потемнели. Она наклонила голову.

— Могу я задать тебе вопрос?

— Ты только что это сделала, детка. На самом деле, ты не оставляешь мне выбора, да?

Фрэнки бросила на него насмешливый взгляд.

— Забавно. — Она прикусила губу. — Ты можешь сказать, чтобы я не совала нос не в своё дело, если хочешь…

— Я твой. Моё дело — это твоё дело. Что ты хочешь знать?

— Как ты получил этот шрам на лице?

— Удивлён, что ты не спросила раньше. — Он чувствовал, что вызывал у неё любопытство. — Это не очень приятная история, — предупредил он, медленно проводя руками вверх и вниз по её ногам. — Когда мне было четырнадцать, и я всё ещё был в стае Бьорна, двенадцатилетняя девочка заявила, что мы истинная пара.

Она моргнула.

— Ух-ты. Просто вау.

— Яна была абсолютно уверена в своей правоте. Верила в это, но я — нет. Я абсолютно не сомневался в том, что она не моя. Момент был чертовски неловкий, и я почувствовал себя ублюдком, когда отверг её, но должен был заставить её понять, что это просто влюблённость. Но она меня не слышала. Верила, что я принадлежу ей. Сказала, что понимает свои чувства. Она обвинила меня в том, что я отрицаю это из-за страха перед спариванием.

— Чего ты никогда не боялся.

Он тяжело вздохнул.

— Я признаю, что вышел из себя. Не хотел причинять ей боль, но знал, что проявить твёрдость — единственный способ покончить с этим дерьмом. Я бы никогда не заподозрил, что она попытается покончить с собой.

Фрэнки выпучила глаза:

— Она что?

— Она написала записку, где сказала, что не хочет жить без меня. Потом перерезала себе вены в ванне.

— Господи. — Фрэнки обняла его за шею и, изучая выражение его лица, сказала: — Это не твоя вина, Трик. Ты ведь знаешь это, верно? Было трагично, что она пыталась покончить с собой, но это её выбор. Ты ни в чём не виноват.

— Знаю. — Но он всё ещё испытывал сильные сожаление, стыд и вину. — Знаешь, она была милым ребёнком. Весёлая, яркая и оптимистичная. Однако у неё были тяжёлые периоды депрессии. Она могла мгновенно переходить от радости к грусти и гневу. Находиться рядом с ней было всё равно, что идти по минному полю. Но в ней была искра, которая заставляла её нравиться людям, заставляла казаться сильной. Позже я понял, что эта искра была просто искрой. А не признаком силы.

— И тебе показалось, что ты погасил эту искру, — поняла Фрэнки.

— Поначалу, да. Не словами о влюблённости, а тем, что вышел из себя и причинил ей боль.