Неистовый

Я прижалась губами к его горлу и слегка пососала кожу. В этот момент стюардесса, которая обслуживала нас во время перелета в Сан-Диего неделю назад, прошла мимо и бросила на меня странный взгляд. В прошлый раз мы выглядели так, словно вот-вот поубиваем друг друга. А теперь меня отделяло всего несколько секунд от вступления в клуб «На высоте мили»[10] перед примерно дюжиной пассажиров первого класса.

Дин дернул головой и вгляделся в мое лицо. Казалось, эта новость слегка терзала его, отчего я нахмурилась.

– Боже, Дин, только не говори мне, что ты не любишь детей, – поддразнила я.

Он взял мою руку и прижался губами к костяшкам пальцев. На его лице застыло такое напряжение, что я решила, будто морщины между бровями разделят его лицо надвое.

– А что ты думаешь об этом? – проигнорировав мое заявление, спросил Дин.

Подождите, он действительно не любит детей? Мне показалось, что для него это такая же больная тема, как и для меня.

Я опустила взгляд и улыбнулась.

– Я безумно счастлива. – Я прикусила нижнюю губу. – И собираюсь потратить каждый пенни в кошельке на покупку этому ребенку всех возможных игрушек в Нью-Йорке. А еще хочу научиться вязать.

– Ох, черт. Не останавливайся. – Он просунул руку между моих бедер и, наклонившись вперед, прикусил мочку моего уха. – Расскажи еще о вязании. У тебя сегодня прекрасно выходят грязные разговорчики.

Я шлепнула его по груди, все еще восторгаясь тем, что сплю с этим великолепным мужчиной. Я всегда встречалась с симпатичными мужчинами, но Дин относился к особенной лиге.

– Я серьезно. Не могу дождаться, когда стану тетей. Как думаешь, у них родится мальчик или девочка?

И вновь этот печальный, задумчивый взгляд, который возник из ниоткуда. Он что-то скрывал от меня? Могло ли это оказаться тоже, что я скрывала от него?

– Мальчик, – целуя меня в шею, сказал он. – А ты?

– Девочка.

Я потерлась носом об его нос, даря поцелуй эскимосов.

Когда мы вернулись домой, он проводил меня до моей двери, таща два наших чемодана. Но когда я собиралась развернуться и закрыть дверь – потому что мы точно не стали бы заниматься сексом, я слишком сильно устала и мечтала принять душ после свадьбы, так как прошло больше суток с тех пор, как мыло и мое тело ходили на горячее свидание, – Дин вытянул руку и не дал ей закрыться.

– Думаю, нам нужно установить несколько правил. – Его голос звучал по-деловому.

Я приоткрыла дверь и робко взглянула на него.

– Думаешь?

– Чертовски в этом уверен. Правило номер один: мне разрешено использовать ключ от твоей квартиры, а тебе от моей. – Он сунул руку в карман и, достав ключ, вложил его мне в ладонь, а затем сжал мои пальцы. – Правило номер два: твои свидания закончились. Теперь ты моя.

– А ты тоже мой? – Я выгнула бровь.

– Всегда был твоим, малышка ЛеБлан. Этот член просто арендовали, но теперь им будет пользоваться законная владелица. Правило номер три: никаких секретов. Если нас что-то тревожит, – его тон стал немного мрачнее, – мы говорим об этом. Мы, черт побери, решаем возникшую проблему. И не уклоняемся от всякого дерьма, потому что я не сомневаюсь, в будущем его возникнет много. Понятно?

– Звучит справедливо. – Я кивнула и вновь попыталась закрыть дверь.

Я действительно устала. И хотя меня переполняло счастье, мне так же хотелось принять душ и очистить легкие после перелета.

– И, кстати, милая? – Он оглянулся через плечо, нажимая кнопку вызова лифта.

– Да, мистер Властные Штанишки.

– Поздравляю, у тебя новый парень.

– Ты не мой парень.

– А твой статус в Facebook говорит другое.

– Что?

Лифт остановился на этаже, и Дин шагнул в него с хитрой улыбкой на лице.

– Лайкни чертов пост, Рози. Пока.

Дин

Я попросил знакомого программиста с кучей свободного времени (и, вероятно, потраченной впустую спермой на руках) о помощи. И вот, Дин Коул и Роза ЛеБлан стали встречаться на Facebook, хотя еще два дня назад даже не были друзьями. Я хотел, чтобы она не сомневалась, что это не очередная затянувшаяся интрижка. И что мы будем следующими, кто из нашей компании соберется под венец. Рози наденет свои любимые шлепанцы, а я так сильно измотаю ее в первую брачную ночь, что врачам придется хирургическим путем удалять мой член из ее тела.

Что я почувствовал, узнав, что у моей бывшей девушки будет ребенок? Как тысяча ножей впилась в мой живот. Но не потому, что она залетела от парня, с которым я вырос.

«Я не могу иметь детей».

Каждый раз, когда я вспоминал, как Рози прошептала мне это на ухо, мне хотелось прикончить целую бутылку виски. Это было несправедливо. Несправедливо, что чертова Нина смогла родить ребенка, а Рози нет. Она казалась воплощением материнства. У нее имелось достаточно сострадания, которого хватило бы на пятерых. Как она могла работать волонтером в детской больнице? Черт побери, я даже не представлял, каково ей. Но зато понимал, почему Милли не хотела рассказывать Рози о беременности до последнего.