Неистовый

Потому что он знал. Вишес знал, что я лишил Милли девственности. Она сама попросила меня об этом. На самом деле мне казалось, что это больше заботило ее, чем меня. Но главное – это единственное, что он никогда не сможет стереть из памяти. Даже Барону Спенсеру не по силам изменить реальность.

Я потер подбородок.

– Думаю, мои шансы с малышкой ЛеБлан примерно такие же, как у тебя с Милли. Я пришел, чтобы убедиться, что у нее все в порядке. Тебе этого не понять, но иногда люди просто с добротой относятся к другим людям. А какая муха укусила тебя за задницу? Ты выглядишь… виноватым.

Я нахмурился. А каждая мышца в теле напряглась от желания наброситься на него и разорвать в клочья.

– Виноватым? – Вишес рассмеялся, но его смех прозвучал не как обычно.

Без наглых, уверенных ноток. А значит, этот ублюдок действительно что-то знал. Черт, жаль, что мне неизвестно что именно.

– Почему я должен чувствовать себя виноватым? Это же ты украл мою девушку.

– Твою девушку… – позволив недоверчивому смешку сорваться с губ, повторил я.

Я чувствовал странное облегчение из-за того, что мы обратили внимания на этого слона в комнате. Слона, который умудрился потоптать и разрушить все, что имело для меня значение в выпускном классе.

– Знаешь, придурок, у меня для тебя новость: все считали Эмилию ЛеБлан своей любимой движущейся мишенью, пока я не написал свое имя на ее заднице. Да, я подозревал, что она тебе нравится. У меня даже возникали мысли, что ты испытывал к ней нечто большее. Но знаешь? – Я шагнул к нему, и мы оказались опасно близки к тому, чтобы начать бить друг другу рожи и кататься по траве, пока один из нас не истечет кровью до смерти. – Ты разрушил ее жизнь. И сам называл ее деревенщиной и оборванкой. Каждый день ты пытался заставить ее почувствовать себя нежеланной. Хотел ли я прикоснуться к ней? Да. – Я пожал плечами. – Я подросток с работающим членом. Но больше всего на свете мне хотелось удостовериться, что она не повесится из-за тебя.

– Как благородно с твоей стороны. – Он шагнул вперед, упираясь в меня грудью и давая понять, что война объявлена. – Бедный чертов Рукус. – Вишес поднес кулаки к глазам, делая вид, что вытирает слезы. – Неужели все эти месяцы тебе приходилось терпеть Эмилию?

– Нет, – оттолкнув его, сказал я. Он тут же толкнул меня в ответ, вызывая у меня ухмылку. – Она была великолепна. Но тебе никогда не узнать этого, верно?

Вишес с трудом сглотнул.

– Может, она сбежала от тебя, потому что ты ни на что не годен в постели, – сказал он. Какой по-настоящему зрелый ответ.

– А может, она сбежала, потому что ты ее достал, – парировал я.

Его лицо исказилось от боли, а следом проявилось и чувство вины. Из-за чего именно я не знал, но Вишес явно не невинный младенец. В этом я не сомневался. Поэтому решил надавить сильнее. Узнать, что он думает об этом.

– Каково это, Вишес? Быть неудачником, который никогда уже не поцелует девушку своей мечты?

– Ты и сам это знаешь, Коул. Мы же в одной лодке. И она тонет.

Теперь уже он сверлил меня взглядом, но я – снова – даже не моргнул. Я не боялся Вишеса. И видел его насквозь, потому что точно знал, какой он.

Такой же парень, как я.

Тот, что прячется за стенами из мускулов и модных машин, под маской приятной внешности и под идеальной одеждой, за спинами богатых родителей и в коконе мрачной таинственности. Вас никогда не напугает тот, кто вы есть. Вот почему только я из нашей компании неоднократно бросал ему вызов.

– Ты все испортил, – прошептал я ему в лицо и тут же понял, что он и сам это знал, потому что в его темно-синих глазах что-то мелькнуло. Что-то, что грозило потопить любого, кто осмелился бы приблизиться. – Ты облажался, и из-за тебя облажались мы.

Я толкнул его и, развернувшись, направился к двери Рози.

Когда она, наконец, открыла двери, Вишес уже ушел. Наверное, поднялся к себе в комнату и сейчас курил дурь.

Рози не удивилась моему появлению. Но ахнула, когда я обхватил ее щеки, втолкнул в дом, а затем без предупреждения прижался к ее губам.

Поцелуй вышел не просто грубым, а по-настоящему жестким. В нем отсутствовала нежность, зато сквозило отчаяние.

Я чувствовал себя беспомощным.

Легкомысленным.

Разбитым.

И не с той сестрой, которую, как все считали, я должен любить.

Она глотнула воздуха, а я поглотил ее. Наши языки сплелись воедино, вступившие в бой, потерявшие разум, околдованные черной магией.

Я сжал ее шею. Наверное, слишком сильно. Но я даже и не догадывался, что мое тело может так реагировать на другого человека. Что каждое нервное окончание запылает. У Рози подкосились колени, но в последний момент она ухватилась за мою футболку, удерживаясь от падения в реальности. Но мысленно мы уже летели в глубокую пропасть.

Мысленно мы оказались в полной заднице. Я даже не заметил, что долгую, пьянящую минуту она отвечала на мой поцелуй, прежде чем отстранилась и посмотрела на меня широко открытыми от шока и страха глазами. Зарывшись пальцами в волосы, она слегка потянула за них, а ее пухлые губы приоткрылись.

– Боже мой. – Рози со свистом втянула воздух в легкие.