Неистовый

– Здесь не знают, что означает слово «в порядке», – сказала Тифф и плюхнулась на мою кровать.

И она не ошибалась. В этой крошечной деревушке все знали Уиттакеров. Что Нина наркоманка со зрачками, напоминающими по размеру блюдца. А Филин каждый вечер выпивал столько же, сколько весил сам. И что они едва сводили концы с концами, отдавая каждый год кучу денег за ипотеку на эту землю. Думаю, большинство жителей желали, чтобы эта парочка, наконец, продала ферму и укатила отсюда к чертовой матери.

– Давай перефразирую. – Я сжимал в руке ручку двери, переступив одной ногой за порог комнаты. – Не хочу, чтобы Филин убил Нину, пока я здесь. Так лучше?

– Он ее не убьет. – Тифф подвинулась на кровати, пока не уперлась спиной в стену, и, устроившись поудобнее, закурила сигарету.

– Верно. Но я хочу убедиться в этом.

Бам! Еще один удар и еще один вопль донеслись из дальнего конца коридора. Так что я поспешил в их комнату.

– Ты не должен этого делать, – крикнула Тиффани мне в спину, выпуская клубы дыма, словно ее ничего не волновало в этом мире. – Они сумасшедшие. И ты вляпаешься в неприятности.

Конечно, она была права, но я не стал ее слушать. «Помогай сбившимся с пути, – произнес голос в моей голове. – Даже если человек сам довел себя до такого».

Как только я открыл дверь в их комнату, Филин швырнул в меня вазу. И промахнулся. Но этого хватило, чтобы разозлить меня не на шутку и заставить забыть о последствиях. Я бросился на него с кулаками и врезал в живот. Филин повалился на пол, и полностью обездвижив его, уселся сверху. Меня совершенно не волновало, если его внутренние органы не выдержат моего веса.

– Прекрати, черт тебя подери, – потребовал я с криком. – Прикоснешься к моей матери еще раз, и я переломаю каждую чертову кость в твоем жалком теле.

Моей матери. Боже милостивый. Мне требовалось поскорее вернуться в реальность.

– Так ему, мальчик! – кричала Нина, оседлав подушку, словно трон, на кровати.

И в этот момент я понял, что она выглядела совершенно нормально. Расчетливой. Без единой царапины. Но невероятно возбужденной от происходящего. А вся эта ситуация выглядела отвратительно.

– Убей его, Дин! Убей его!

Я врезал Филину по носу, ломая его.

– Проучи его, чтобы он больше не связывался со мной!

Раскинув его руки по сторонам, я двинул локтем ему по лицу. Нина впервые признавала меня, и в ее голосе не слышалось сожаления. И я попался. Проглотил крючок с наживкой.

Удар! Еще удар! Пощечина!

Меня все считали сильным. Я занимался спортом. И, без шуток, вполне мог прикончить этого старика меньше чем за пару минут.

– Убей его ради меня, детка!

– Дин! Нет, остановись. – Донесся до меня сдавленный голос Тиффани от двери.

Какого черта она там делала? Меня бы не волновало, что Нина и Филин узнают о том, что она пробирается в их дом, если бы не опасался, что Тифф влипнет в неприятности. Ее отец был деревенским пастором.

– Слезь с него. Ты же его прибьешь. Ты хочешь попасть в тюрьму? Они сумасшедшие!

Я продолжил бить Филина, но это вызывало у меня все меньше удовольствия, чем раньше. А еще я заметил, что он даже не пытался мне сопротивляться. А просто принимал удары. А Филин никогда бы этого не потерпел. И уж точно не от меня.

Мои движения замедлились, после чего я и вовсе замер. А вот дрожащий голос Тиффани стал звучать тверже и резче.

– Ты действительно хочешь, чтобы тебя арестовали? Оно того стоит? Они того стоят? – взмолилась она, сжимая ладони.

И я услышал в ее словах смысл.

Но стоило мне распрямиться, как заголосила Нина:

– Заткнись, сука! Убирайся отсюда на фиг! Сделай это, Дин! Сделай!

И именно в тот момент я заметил камеру.

Поднявшись на дрожащих ногах, я посмотрел на Филина, лежащего подо мной. Его лицо залито кровью так сильно, что не удавалось разглядеть ни глаз, ни носа, ни даже губ. Одно сплошное месиво. И только сейчас заметил, что моя майка оказалась испачкана кровью. Не моей кровью. Я посмотрел прямо в камеру. И она приветливо моргнула мне красной лампочкой. Почти насмешливо. Нина держала ее в одной руке, громко требуя, чтобы я убил ее мужа. Так громко, что ее голос охрип от крика.

Отличный сценарий.

Первый акт – записать, как твое отродье совершает преступление.

Второй акт – шантажировать его видеозаписью.

Третий акт – забрать деньги и свалить подальше, чтобы начать новую жизнь в другом месте.

Конец.

Моя биологическая мать никогда не фотографировала меня. Не записывала видео моих первых шагов, первого сказанного слова, ни одного дня рождения. Не говоря уже о том, что в этом доме не найти альбома хотя бы с одним моим портретом. Но именно сейчас она решила записать свои мольбы спасти ее. Чтобы подставить меня. Утянуть вниз, в пропасть, где уже погиб ее шанс занять хоть какое-то достойное место в жизни.

– Что за хрень у тебя в руках, Нина? – спросил я, делая шаг к ней.

Мой голос звучал совершенно спокойно, несмотря на бурлящий в венах адреналин. Я больше не злился. Она добилась своего. После всех этих лет ей удалось подцепить меня на крючок. И мне бы пришлось жить с этим – и умереть – из-за нее.