Неисповедимый путь

— Нет. Я видела то, что видела, но лучше бы не видела этого вовсе, потому что теперь я знаю. Я знаю и буду молчать, поскольку что может одна ведьма? — Она замолкла, и Билли увидел в ее глазах любопытство, которое он не смог полностью понять. — Худое зло — самое худшее — носит одеяние пастуха и разит того, кто доверяет ему. О, Господи… — Она глубоко вздохнула и замолчала.

Билли положил ей ладони на плечи, и она накрыла их своими.

— Ты будешь гордиться мною, мама. Увидишь.

— Я знаю. Билли, тебе предстоит долгая дорога…

— Только до Тускалузы…

— Нет, — тихо возразила Рамона. — Сначала до Тускалузы. Потом…

Твой Неисповедимый Путь разойдется с моим. Ты пойдешь дальше и увидишь то, о чем я и не мечтала. С одной стороны я завидую тебе, а с другой — боюсь за тебя. Да… — Она поднялась с кресла, и Билли увидел у нее пряди серебристых волос. — Я сделаю тебе несколько сэндвичей, пока ты будешь одеваться. Одному Богу известно, когда у тебя появиться возможность поесть.

Билли подошел к своим выдвижным ящикам и достал оттуда одежду, которую хотел одеть для своего путешествия — чистые голубые джинсы и сине-зеленый пиджак. Он быстро оделся, желая выкроить немного времени перед отъездом для разговора с отцом. Одевшись, он вытащил из грязных джинсов, в которые был одет, работая на крыше, блестящий, приносящий счастье кусочек угля и положил его в карман. Его сердце стучало как оркестр ударных инструментов. Он вынес свой чемодан на террасу, где его отец, склонив голову набок, всматривался в сторону дороги и к чему-то прислушивался.

— Жаркий денек, — произнес Джон. — Слышишь, как шелестит кукуруза?

— Папа, — произнес Билли. — Не знаю, поймешь ты меня или нет, но…

Я ненадолго буду в отъезде. Видишь? Мой чемодан собран, и… — К его горлу подкатил комок, и ему пришлось подождать, пока он исчезнет. — Меня не будет до октября.

Неожиданно в его сознании промелькнула мысль: «Твоего папы в октябре уже не будет». Он отогнал ее прочь, глядя на здоровую половину отцовского лица.

Джон кивнул.

— Сверчки предпочитают стрекотать в жару, правда?

— О, папа… — прошептал Билли. Его горло сжалось, и он схватил одну из жестких рук отца, покоящихся на подлокотниках. — Прости меня, это по моей вине, прости меня, прости меня… — Его глаза обожгли слезы. — Буль! — произнес отец и улыбнулся. — Видел? Старая лягушка прыгнула в пруд! — Он покосился на дорогу и подался вперед, прикрывая глаза от солнца здоровой ладонью. — Смотри-ка, едут гости.

На дороге поднимались клубы пыли.

Не сейчас! — мысленно прокричал Билли. Еще слишком рано.

Из-под колес фургона разлетались в разные стороны птицы; на этот раз автомобиль не остановился, а мужественно преодолел все рытвины и ухабы до самого дома. На бортах фургона белыми, в форме привидений, буквами была выведена надпись: «ПРИЗРАК-ШОУ ДОКТОРА ЧУДО».

— Кто сегодня у нас в гостях? — спросил Джон, и на его лице появилась кривобокая улыбка.

— Мужчина, о котором я тебе рассказывала, дорогой, — ответила Рамона из-за двери; она как раз выходила на террасу, держа в руках бумажный пакет с двумя сэндвичами, с арахисовым маслом и джемом и с копченой колбасой, и парой красных яблок. Ее глаза замерли, когда дверь автомобиля отворилась и из него вылез Доктор Чудо, выглядевший так, будто он спал в своем полосатом костюме и соломенной шляпе.

— Хороший денек, не правда ли? — крикнул он и направился к дому на своих кургузых ногах; с каждым шагом его улыбка теряла энергию под ледяным взглядом Рамоны. Он прокашлялся и, подняв голову, взглянул на крышу.

— Все закончено?

— Он закончил.

— Хорошо. Мистер Крикмор, как вы себя чувствуете?

Джон продолжал молча смотреть на Чудо.

Доктор поднялся на край террасы.

— Билли! Пора ехать.

Когда Билли наклонился, что бы поднять свой чемодан, Рамона задержала его руку.

— Подожди минутку! Обещайте мне одну вещь! Вы будете заботиться о моем мальчике! Вы будете обращаться с ним, как с собственным сыном! Он не чурается тяжелой работы, но он не лошадь. Обращайтесь с моим мальчиком хорошо. Можете вы мне это обещать?

— Да, мэм, — ответил Чудо и слегка наклонил голову. — Я даю такое обещание. Хорошо… Пожалуй, я сам погружу это все в грузовик.

Он взял чемодан и направился к грузовику, оставив их наедине.

— Билли. — Голос был тихий и неразборчивый; его голубой глаз был затуманен смутными воспоминаниями о тех днях, когда стоящий перед ним юноша был еще маленьким мальчиком. На здоровой половине его лица появилась улыбка, но быстро пропала.

— Я уезжаю, папа. Я буду много работать и присылать вам деньги. Все будет прекрасно…

— Билли, — произнес Джон, — я…

Я хочу прочитать тебе. — Чувства затрудняли его речь, и ему стало тяжелее подобрать правильное слово. Он очень старался сконцентрироваться; он взял Библию, открыл евангелие от Матфея и поискал нужную цитату. Затем Джон с трудом начал читать: — Матфей, седьмая глава, стихи тринадцатый и четырнадцатый. «Входите…

Тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь…

Ведущие в погибель, и…

Многие идут ими; потому что узки врата и узок путь…