Неисповедимый путь

Каждый крик теперь казался громче предыдущего и вызывал все больший холод у Билли в спине. Он хотел выйти и все обдумать, он хотел решить, что предпринять, он больше не мог выносить этот звук, его голоса, казалось, вот-вот расколется от него…

Билли повернулся и, прижав ладони к ушам, направился к двери. Это просто шум станков, говорил он себе. И не больше…

И не больше…

И не…

Тон звука неожиданно изменился. Сквозь крик прорезался приглушенный металлический шепот, пригвоздивший Билли к полу.

— Бииииллиииии…

— Иисус Христос! — выдавил Четем. Он привалился к стене, и его лицо блестело от пота. — Оно…

Знает, что ты здесь! Оно знает тебя! Билли развернулся и закричал:

— Это просто шум, и все! Это просто…

Просто… — слова застряли у него в горле, когда голос снова зазвучал, то это был бешеный крик:

— Ты мертв! Ты мертв! Ты…

Над распиловочной машиной вспыхнула и взорвалась осветительная лампа, осев дождем горячих осколков. Затем другая, в следующем ряду; из патронов посыпались голубые искры.

— Это демон! Это сам Дьявол!

Четем схватился за красный рычаг и начал его поворачивать. Тут же над его головой взорвалась лампочка, и осколки стекла впились в голову мужчины. Он вскрикнул от боли и упал на пол, прикрывая голову руками. Еще две лампочки взорвались одновременно, образовав голубую дугу электрического разряда. В воздухе сильно пахло озоном, и Билли почувствовал, как у него на голове начали танцевать волосы.

— Бииииллииии… Бииииллииии… Бииииллииии…

— ПРЕКРАТИТЕ!

Теперь лампы лопались по всей лесопилке, осколки стекла падали на станки с приглушенным звуком играющего рояля. Билли охватила ужасная паника, однако он остался стоять на месте, ожидая, когда приступ пройдет. Нет страха, вспомнил он слова матери. Он почувствовал во рту вкус крови и понял, что прокусил себе нижнюю губу. Он сконцентрировался на том, чтобы не сдвинуться с места, вспоминая, что ему говорила мама перед отъездом. Большая часть ламп уже взорвалась, а остальные отбрасывали резкие тени.

— ПРЕКРАТИТЕ! — снова закричал Билли. — ПРЕКРАТИТЕ ЭТО, МИСТЕР ПАТТЕРСОН!

В противоположном конце лесопилки взорвалась еще одна лампочка. Крик пилы изменился, перейдя в низкий стон, от которого начал трястись пол. Он назвал существо по имени, подумал Билли, и это стало причиной изменения. Это было своего рода реакцией. Билли переступил через скрючившегося на полу человека.

— Вы не должны здесь больше оставаться! — крикнул Билли. — Вы должны…

Вы должны идти туда, где вам нужно находиться! Понимаете?

Более мягко:

— Бииллии… Бииллии… Бииллии…

— Вы больше не принадлежите этому миру! Вы должны уйти!

— Бииллии…

— СЛУШАЙТЕ МЕНЯ! Вы…

Не можете больше жить дома со своей женой и детьми. Вы должны…

Прекратить попытки остаться здесь. Нет смысла в…

Что-то обрушилось на него, отбросив назад; он застонал чувствуя, как внутри него черным цветком распускается паника. Он встал на колени в опилки, и его голова дернулась, когда дикая боль пронзила его левый глаз. В его горле запузырилась злость и страдание, а затем его рот открылся и он услышал свой крик:

— Нет, нет мое время еще не пришло! Я хочу вернуться назад, я потерялся, я потерялся и не могу найти дорогу обратно!

Четем заскулил как собака глядя на то, как корчится и дергается Билли.

Мальчик затряс головой, чтобы привести ее в порядок.

— Вы не сможете вернуться! — закричал он. — Я был сегодня на похоронах Линка Паттерсона! Вы не сможете вернуться, вы должны оставить все, как есть!..

— Нет, нет я потерялся, я найду дорогу назад!..

— Вы должны успокоиться и забыть боль! Вы должны…

— Помоги мне! Я потерялся, о Боже! Помоги мне!

В следующее мгновение Билли мучительно закричал, поскольку ясно увидел, как пила отрезала ему правую руку; он прижал призрачную искалеченную руку к груди и начал ее покачивать вперед-назад. Ручьи слез бежали по его щекам.

— Я чувствую это! — простонал он. — Я чувствую, как это было! О Боже…

Пожалуйста…

Сними эту боль, пусть все…

Успокоится и потечет своим чередом. Нет страха…

Нет страха…

Нет…

Распиловочная машина задрожала, почти вырвав из пола крепления. Билли поднял голову и увидел между собой и машиной какой-то едва различимый голубой туман. Он сконцентрировался и начал принимать очертания человека.

— Вы не должны бояться, — прошептал Билли. Его рука была в огне, и он заскрипел зубами, чтобы сдержать крик. — Я принял вашу боль. Теперь…

В это мгновение голубой туман двинулся в его направлении клубясь и уплотняясь; когда он коснулся Билли, того пронзил холод и ужасный страх. Он отшатнулся, пытаясь отползти в сторону по пыльному полу. Ужас неведомого охватил его, и он уперся руками в пол, будто сопротивляясь громадной тугой волне. Он снова услышал свой крик:

— …

Пооошлииии!..

Стекла в окнах задрожали как от выстрела и выдавились наружу словно от ужасного давления.

Затем пила снова зажужжала и начала медленно останавливаться. Последняя горящая лампочка замигала, замигала и погасла, из патронов посыпались искры. Пила жужжала все тише и тише, пока, наконец, в тишине стал слышен только гудящий генератор.