Читаем Нейронная одержимость полностью

Почти наугад выбираю серебряные монеты. Отказываюсь от сдачи (видимо, не понял номинал) и прошу лишь, чтоб меня никто не беспокоил. К счастью, в этом мире деньги всё так же преодолевают многие барьеры. Правда, гарнитура куда более массивная и уже далеко не беспроводная, больше похожая на тот намордник, что нацепили моему старому телу перед… перед заточением. Ну-с, что у нас тут?

«ПУРГАТОРИЯ»

Бескрайние просторы. Красные полигоны первичной среды… ну ладно. Раз уж нас приглашают что-то создать — давайте попробуем! Несколько базовых модулей — и забавный фарфоровый кот машет рукой и орёт миру «Привет!». Проходящие мимо аватары смотрят на это, как на чудо. Допустим, просто не узнают текстуру. Оставляю их наедине с кошачьим и двигаюсь дальше, попутно сооружая себе привычную одежду и «Стакан Сансары» в левую руку. Сомневаюсь, что ещё живы бармены, умеющие его смешивать.

К моему удивлению, за пятнадцать минут я вижу лишь отдельные островки виртуального мира, многие из которых набиты до отказа лодырями, отказывающимися создать что-то своё. Может быть, меня выкинуло на окраинную точку входа? Запускаю сканирование и вижу несколько портов на окраине локального сегмента, через которые идёт связь с иными городами. Что ж. Средство быстрого передвижения, несколько минут расслабленного полёта. Одичавшие программы, то бегающие от пользователей, то преследующие их, даже не обращали внимания на моё летающее кресло.

Но чем дальше я ухожу от сияющих золотом точек входа — тем меньше вижу цивилизации и больше бед. Системные ошибки, ломающих человеческий код. Баги, создающие галлюцинации. Какие-то странные сигналы, вызывающие дрожь даже у меня. Тени, поглощающие тускло-алые потоки информации, световые столбы и алый туман бессмысленного кода, который преследует меня полчаса лишь из-за того, что мой сканер его потревожил. Этого мы не создавали. Да, фанатики, подавлявшие моих братьев, собирались разделить Сеть. Но это… Кресло привозит меня к окраине сегмента. К золотым вратам в медной стене. За ними окопались более умные? Прислоняю руку, пытаясь не сломать защитные мнемосхемы (весьма высокого, надо сказать порядка), а лишь посмотреть, что за ними прячется. И чувствую вновь хищный стук цепей, леденящий холод и вопли умирающих.

Ад. За этими воротами настоящий инфоад.

Я отшатываюсь и вбитым некогда в процессоры плоти движением сдергиваю гарнитуру. Не обращая внимание на местного гика, кое-как обтираю рукавом лоб и выбегаю навстречу тёплому солнцу. Теперь я понимаю свои ощущения от мира, почему он вызывает отторжение и брезгливость. Местная Сеть и местная тусклая реальность — лишь руины на костях старого мира. Пожалуй, был излишне оптимистичен, желая вдоволь покуролесить на местных цифровых просторах.

— Нужно притащить Аду на поводке к этому проклятому ксендзу и попроситься обратно в банку, — бормочу я себе под нос, не обращая внимания на косящихся прохожих. — Надеюсь, ещё через пару тысяч лет этот мир выкарабкается или окончательно сдохнет.

На меня снова обращают внимание, ну и чёрт с ними. Пусть косятся, свинки. Где эти чёртовы бары? Уже проходя мимо проулка, замечаю вдалеке какую-то весёлую розовую вывеску. Плевать, что за ней кроется. Наверняка что-то, сглаживающее перепады работы моей натуральной нейры. Я успеваю сделать с десяток шагов, как что-то острое колет мне спину. Отмахиваюсь, но руку останавливают.

— Не смей шевелиться, лошок.

— Кто, простите?

Лопухнулся. Быстрое сканирование: трое пигмеев, один постарше, два помладше. Три глазных импланта в двух — разрешение отвратительное, но зато могу осмотреться. Все напичканы примитивным, но действенным железом. Будь у меня больше времени — изучил бы получше, но вот кое-что знакомо по встрече со стражами. Витое углеродное волокно вокруг некоторых конечностей. Усиленные мышцы разжаты только благодаря мощи примитивных нейронных программ, заточённых в памяти. Да, выбрал я местечко для встречи с такими… ни одного окна и главная улица не просматривается. Что ж, придётся разбираться быстро.

— Лох. Деньги давай. Зря ты ими светил перед Эгрегором. Не будь заведение под одним из Домов — выпотрошили бы ещё там.

— Хорошо, хорошо, позвольте только…

— Завали хайло! Руки подними! Сами найдём добро! И молчать!

Опускаю глаза. Мнемокод доступа даже не ломает — выключает их защитные знаки. Плашки памяти начинают ныть от напряжения, но жест взглядом вызывает привычную мне текстовую панель. Несколько росчерков — и нехитрый сюрприз отправляется на нападающих

СТАТ инт __вкл

ядерная_паника_вкл(тьма) {

паника("Упс!");

назад 0;

повт

Глухой хруст прерывает разглагольствование грабителя. Сжавшиеся искусственные мышцы просто ломают ему спину. И пока второй нападающий корёжится от боли в глазных имплантах, я подхожу к третьему. Совсем молоденькому мальчику. Он бы казался невинным, если бы не ржавый нож, выпавший из улучшенной руки, ныне отказавшейся ему повиноваться. Я подбираю клинок и парой движений (где успел им научиться? когда?) режу глотку бьющемуся в конвульсиях грабителя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коммунисты
Коммунисты

Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его.Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона. Развитие сюжета строго документировано реальными историческими событиями, вплоть до действий отдельных воинских частей. Роман о прошлом, но устремленный в будущее. В «Коммунистах» Арагон подтверждает справедливость своего убеждения в необходимости вторжения художника в жизнь, в необходимости показать судьбу героев как большую общенародную судьбу.За годы, прошедшие с момента издания книги, изменились многие правила русского языка. При оформлении fb2-файла максимально сохранены оригинальные орфография и стиль книги. Исправлены только явные опечатки.

Луи Арагон

Роман, повесть
~А (Алая буква)
~А (Алая буква)

Ему тридцать шесть, он успешный хирург, у него золотые руки, репутация, уважение, свободная личная жизнь и, на первый взгляд, он ничем не связан. Единственный минус — он ненавидит телевидение, журналистов, вообще все, что связано с этой профессией, и избегает публичности. И мало кто знает, что у него есть то, что он стремится скрыть.  Ей двадцать семь, она работает в «Останкино», без пяти минут замужем и она — ведущая популярного ток-шоу. У нее много плюсов: внешность, характер, увлеченность своей профессией. Единственный минус: она костьми ляжет, чтобы он пришёл к ней на передачу. И никто не знает, что причина вовсе не в ее желании строить карьеру — у нее есть тайна, которую может спасти только он.  Это часть 1 книги (выходит к изданию в декабре 2017). Часть 2 (окончание романа) выйдет в январе 2018 года. 

Юлия Ковалькова

Роман, повесть
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман