Нейронная одержимость

Верхушка шпиля. Кажется, такое место называют «гнездом» — посторонние сюда допускаются лишь в рамках приёмов и церемоний, отягощённых запутанным этикетом. Особенно посторонние с оружием. Но я почему-то сжимаю двустволку, кажущуюся в детских руках настоящим слонобоем. Мне страшно — и холодный мрамор статуи, к которой прижимаюсь заправским коммандос, особенно не помогает.

— Нас не накажут?

— Даже если и накажут, — Фёдор усмехается, и его рожа становится похожей на оскал довольного пса, — то ангелок Каллиников стоит того. Неча им летать тута. Батёк их не особо любит — так что наказывать особо и не станет. Да и когда ещё ты будешь стрелять с настоящих кинетических пищалей?

— Федя, чёрт возьми!

— Узнал, чертяка. А мне уж казалось, что кумушки правду шепчут и ты совсем крышей поехал, — бурчит брат, но улыбается в бороду.

— Сам знаешь, брат, кумушки любят перемывать кости.

— Любят. Вот только ты, размахивая энграммным мечом, орал как одержимый в амоке. Я такое видал и раньше, поверь. Уж начал думать, что в своих путешествиях по стопам шпилей ты зашёл в какую-то не ту подворотню.

— То есть ты…

Ну да, конечно, наблюдал. Только как? Под конец схватки не то что камеры — даже свет и тот не работал. Может, подключился к чьей-то «ракушке»? Хотя, есть ещё один, куда более надёжный вариант. «Истинный Уар, как же». Крестьянский ферязь, отличная подготовка. Чёрт, интересно — Филлион знал или тоже обманулся? Нужно будет с ним поговорить по душам. Я-то его задницу перед Белькаллиным спасал, как мог. Видимо, мои эмоции очень ярко отображаются на лице.

— Ты на Уара зла не держи. Мы с ним пересекались по одному делу в стопах Ключевого Шпиля. Два наёмника, два дробовика и очень много должников. Славное время. Но история не для сегодняшнего дня. В общем, когда Фил начал собирать команду, он упомянул твоё имя. И я заинтересовался, потому что история пахла большими неприятностями — а неприятности хорошему брату не нужны.

— Зачем тогда этот маскарад?

— Не могу не спросить того же, братец, не могу не спросить, — барабанит пальцами Комнин. — Сколько лет ты сидел на дне города, словно навь в болоте? Два года? Три?

— Ээээ… — я морщу лоб, но воспоминания вновь приходят. Гораздо легче, чем раньше. — Четыре года. Если совсем точно — в понедельник пойдёт пятый месяц пятого.

— Сидел бы ещё десять, никто б и не трогал, если б Армода не решил пощипать. Так зачем полез на рожон? Нет, ты не подумай — я-то рад увидеть, но хотелось бы понять, как отмазывать тебя от Степана.

Степан? А, точно. Степан Балагуров. Владыка Скоморошьего шпиля. Пожалуй, сын деспота (это титул) Нижнедонска может обращаться на ты к какому-то там главе Великого Рода. Пожалуй, тут шутить не стоит. Пора лепить из моих приключений правдоподобную легенду. Я осторожно начинаю:

— Честно, Федь? Вляпался по глупости. Неудачное дело, перегруз памяти, осложнённый выход из Эгрегора. Потом заключил сделку не с тем человечком, а человечек мало того, что кинул, так ещё и обобрал до нитки. А где один — там скоро появится очередь из желающих не платить за услуги и улей Балагурово закрывается для меня. Вот гордость и взяла верх.

Комнин вздыхает и делает какой-то пасс руками. Видимо, местный вариант крёстного знамения.

— Умеешь ты, конечно… в гордость. Я уж надеялся, что наша семейная, — Комнин играет желваками, — черта тебя обошла. Как-никак, прилив крови Уаров, хоть Тертлдау к ним имеют отношение, как молоко к овсу… Мда уж. Редко, но метко. А что за история с тем Каллиником, благодаря которому ты с Уаром стал кровниками?

Я рассказываю Фёдору о Каллинике, которого едва не зашиб на дуэли, об энграммном мече. Вспоминаю Гипатию, но осекаюсь — а брат уводит разговор в сторону полукровки-Уара, особенно интересуясь именем. Разговор плавно перетекает с темы на тему, но ровно в тот момент, когда я начинаю подозревать допрос, в темы вплетаются байки и вопросы о какой-то дальней родни. К слову вспоминаю побег, объясняя, как додумался спикировать со шпиля в палаты. Выясняется, что мой брат таких подробностей раньше не знал. Что Константин, что дядька Феофил не болтают, видимо.