Нейромант

В гофрированном рукаве, который вел от кормового шлюза "Маркуса Гарвея" к промежуточному шлюзу на яхте «Ханива», был воздух, но они держали костюмы закрытыми. Мэлкам исполнил пассаж с балетной грацией, останавливась только для того, чтобы помочь Кейсу, который начал неуклюже кувыркаться сразу, как только шагнул из «Гарвея». Белые пластиковые стены рукава фильтровали резкий солнечный свет, из-за чего не было теней.

Шлюз «Гарвея» был покрыт заплатами и вмятинами и украшен лазерной гравировкой в виде сионского льва. Шлюз «Ханивы» был кремово-серый, пустой и первозданно чистый. Мэлкам вставил свою руку в перчатке в узкую выемку. Кейс увидел, как его пальцы зашевелились. Красные светодиоды ожили в прорези, начав обратный отсчет от пятидесяти. Мэлкам вынул руку. Кейс, опираясь одной рукой на люк, почувствовал вибрацию запорного механизма сквозь свой костюм и кости. Круглый сегмент серой оболочки начал втягиваться в борт «Ханивы». Мэлкам ухватился за выемку одной рукой и за Кейса другой. Шлюз забрал их с собой.

"Ханива" была сделана на заводах «Дорнье-Фудзицу», ее интерьер сформирован той же философией дизайна, которая произвела «Мерседес», возивший их ранее по Стамбулу. Стены узкого промежуточного отсека были отделаны шпоном под черное дерево, а пол выстлан серой итальянской плиткой. Кейс ощутил себя, будто он вторгся в приватный спа-салон какого-то богача. Яхта, которая была собрана на орбите, никогда не предназначалась для посадки. Ее плавные, осиные очертания были просто стилизацией, и все в ее интерьере было рассчитано на то, чтобы увеличить общее впечатление скорости. Когда Мэлкам снял свой потертый шлем, Кейс последовал его примеру. Они висели в шлюзе, вдыхая воздух, слабо пахнущий сосной. С тревожным привкусом горелой изоляции.

Мэлкам потянул носом.

— Беда здесь, мон. На любом корабле, если унюхаешь такое…

Дверь, обтянутая темно-серой замшей , плавно скользнула в свое гнездо. Мэлкам оттолкнулся от эбеновой стены и ловко проплыл в узкий проем, в самый последний момент развернув свои широкие плечи. Кейс неуклюже последовал за ним, перебирая руками по расположенному на высоте пояса поручню.

— Рубка, — сказал Мэлкам, показывая в бесшовный коридор с кремовыми стенами, — должна быть там.

Он запустил сам себя с помощью еще одного легкого толчка. Откуда-то сверху Кейс расслышал знакомое стрекотание принтера, выдающего распечатку. Звук стал громче, когда Кейс последовал за Мэлкамом за еще одну дверь, в клубящуюся массу смятых распечаток. Кейс выхватил из нее ленту скрученной бумаги и взглянул на нее.

0 0 0 0 0 0 0 0 0

0 0 0 0 0 0 0 0 0

0 0 0 0 0 0 0 0 0

— Сбой системы? — Сионит ткнул пальцем в перчатке на колонку нулей.

— Нет, — сказал Кейс, вылавливая свой дрейфующий шлем, — Флэтлайн сказал, что Армитаж стер память в здешней Хосаке.

— Пахнет, будто он стирал лазером, ты знаешь? — Сионит оперся стопой о белый скелет швейцарского тренажера и пролетел через плавающий лабиринт бумаг, отталкивая их от своего лица.

— Кейс, мон…

Человек был малого роста, японец, его горло притянуто к спинке узкого шарнирного стула чем-то вроде тонкой стальной проволоки. Проволока была невидима там, где она пересекала черный темперлон подголовника, и настолько же глубоко она врезалась в гортань. Единственный шарик темной крови застыл там словно странный драгоценный камень, черно-красный жемчуг. Кейс увидел грубые деревянные ручки, висящие на каждом конце удавки, будто изношенные обломки ручки метлы.

— Интересно, сколько он уже так? — сказал Кейс, вспоминая послевоенные похождения Корто.

— Он знает, как пилотировать корабль, Кейс, боссман?

— Может быть. Он был в специальных войсках.

— Ну, этот японский парень, больше не пилот. Не уверен, что у меня самого легко получится. Очень новый корабль…

— Короче, найди нам рубку.

Мэлкам нахмурился, кувыркнулся назад и оттолкнулся. Кейс последовал за ним в помещение побольше, вроде гостиной, разрывая и сминая куски распечаток, которые опутывали его петлями по пути. Здесь были еще шарнирные стулья, что-то напоминавшее бар, и «Хосака». Принтер, все еще выбрасывающий свой бумажный язык, был встроенным в переборку модулем, изящное углубление в панели из вручную отполированного шпона. Кейс запустил себя над кругом из стульев к принтеру и нажал на белый выключатель слева от гнезда. Трескотня остановилась. Он повернулся и посмотрел на «Хосаку». Ее лицевая часть была насквозь продырявлена по крайней мере в двенадцати местах. Дырки были маленькими, круглыми, с почерневшими краями. Крохотные сферы яркого сплава кружились вокруг мертвого компьютера.

— Угадал, — сказал он Мэлкаму.

— Рубка заперта, мон, — сказал Мэлкам с противоположного конца гостиной. Освещение померкло, разгорелось и померкло снова. Кейс выдрал распечатку из принтера. Опять нули.

— Зимнее Безмолвие? — Он осмотрел коричнево-бежевую гостиную, пространство, исчерканное плавающими бумажными каракулями. — Это ты в освещении, Зимнее Безмолвие?