Нейромант

— Окей, — сказал он. — Мы в деле. Слушай, Мэлкам, если это станет действительно весело, ты можешь схватить меня за левое запястье. Я почувствую это. Иначе, я надеюсь, ты будешь делать то, что Хосака скажет тебе, окей?

— Конечно, мон. — Мэлкам закурил свежий косяк.

— И включи очиститель воздуха. Я не хочу, чтобы это дерьмо путалось в моих нейротрансмиттерах. У меня и так хреновый отходняк.

Мэлкам осклабился.

Кейс подключился снова.

— Бог ты мой, — сказал Флэтлайн, — ты только посмотри на это.

Китайский вирус развертывался вокруг них. Полихромная тень, несчетные полупрозрачные слои сдвигались и перестраивались. Изменчивый, чудовищный, он нависал над ними, вздувая пустоту.

— Большая мамка, — сказал Флэтлайн.

— Я проверю Молли, — сказал Кейс, нажимая симстим-переключатель.

Свободное падение. Ощущение было похоже на ныряние в совершенно чистую воду. Она падала-поднималась через широкий туннель волнистого лунного бетона, освещенного через двухметровые интервалы кольцами белого неона. Связь была односторонней. Он не мог говорить с ней. Он перебросился.

— Бля, вот это, бля, программа. Самая крутейшая вещь после нарезанного хлеба. Эта проклятая штука невидима. Я только что арендовал двадцать секунд на том маленьком розовом кубике, четыре прыжка влево от льда Т-А; посмотрел, как мы со стороны выглядим. Мы не выглядим. Нас там нет.

Кейс обыскал матрицу вокруг льда Т-А и нашел розовую структуру, стандартный коммерческий модуль, и пробился к нему поближе.

— Может быть, он дефектный.

— Может быть, но я сомневаюсь. Наш малыш военный, однако. И новый. Он просто не регистрируется. Если бы он это делал, мы бы считывались как типа китайская тайная атака, но нас пока вообще никто не засек. Наверно, народ в Блуждающем Огоньке тоже.

Кейс смотрел на пустую стену, заслоняющую "Блуждающий Огонек".

— Ну, — сказал он, — это же преимущество, правильно?

— Может быть. — Конструкт изобразил смех. Кейс вздрогнул от этого ощущения. — Я еще раз проверил старичка Куань Одиннадцать для тебя, пацан. Он в натуре дружественный, ну, пока ты со стороны курка, вежливый и услужливый насколько можно. Разговаривает на хорошем английском, вдобавок. Ты слышал раньше о медленных вирусах?

— Нет.

— Я разок слышал. Просто идею, опять же. Но это как раз то, из чего сделан наш старичок Куань. Он не сверлит и не делает инъекцию, это скорее как будто мы взаимодействуем со льдом так медленно, что лед этого не чувствует. Срез инструкций Куаня типа разлагается перед целью и мутирует, так что он становится в точности таким же, что и ткань льда. Затем мы смыкаемся, и главная программа вступает в действие, начинает нарезать круги вокруг инструкций льда. Мы с ними становимся сиамскими близнецами, еще до того, как они всполошатся.

Флэтлайн засмеялся.

— Хотел бы я, чтобы не ты был таким весельчаком сегодня. Этот твой смех у меня в позвоночнике застревает.

— Хреново, — сказал Флэтлайн. — Старому мертвецу нужен его смех.

Кейс нажал на симстим-переключатель.

И провалился сквозь искореженный металл и запах пыли, запястья его рук поскользнулись на гладкой бумаге. Что-то позади него шумно рухнуло.

— Давай, — сказал Финн, — устраивайся поудобней.

Кейс лежал, раскинув руки и ноги на куче пожелтевших журналов, девушки улыбались ему в полумраке Метро Голографики, мечтательная галактика прекрасных белых зубов. Он лежал там до тех пор, пока его сердце не успокоилось, вдыхая запах старых журналов.

— Зимнее Безмолвие, — сказал он.

— Ага, — сказал Финн, где-то позади него, — ты догадался.

— Пошел на хуй. — Кейс сел, потирая запястья.

— Да ладно, — сказал Финн, выходя из подобия алькова в стене утиля. — Так лучше для тебя.

Он достал «Партагас» из кармана плаща и закурил. Запах кубинского табака заполнил магазин.

— Ты хотел, чтобы я пришел к тебе в матрице в виде неопалимой купины?[42] Ты там у себя ничего не пропустишь. Час здесь займет у тебя только пару секунд.

— Ты когда-нибудь думал, что меня нервирует то, что ты появляешься в виде людей, которых я знаю?

Он встал, выбивая пыль из своих черных джинсов. Он повернулся, вглядываясь назад в пыльные окна магазина, в закрытую дверь на улицу.

— Что там снаружи? Нью Йорк? Это вообще прекращается?

— Ну, — сказал Финн, — это типа того дерева, знаешь? Падает в лесу, но может быть, никто и не услышит.

Он показал Кейсу огромные передние зубы, и пыхнул сигаретой.

— Можешь прогуляться, если хочешь. Там все на месте. Или, во всяком случае, все части, которые ты когда-либо видел. Это память, правильно? Я считываю тебя, сортирую и скармливаю тебе назад.

— У меня не такая хорошая память, — сказал Кейс, оглядываясь вокруг. Он посмотрел на свои руки, перевернул их. Он пытался вспомнить, какие линии были на его ладонях, но не смог.