Нейромант

— У тебя слух на языки, Кейс. Клянусь, ты частично армянин. Это шпик, которого Армитаж нанял следить за Ривьерой. Помоги мне встать.

Терзибашьян оказался молодым человеком в сером костюме и зеркальных очках в золотой оправе. Его белая рубашка была расстегнута у воротника, открывая настолько плотные заросли черных волос, что Кейс поначалу принял их за какую-то футболку. Он прибыл с черным хилтонским подносом, сервированным тремя крохотными, благоухающими чашечками крепкого черного кофе и тремя липкими, соломенного цвета восточными сладостями.

— Мы должны, как вы это говорите на ингилиз, вести себя очень легко.

Некоторое время он пристально смотрел на Молли, но в конце концов снял серебристые очки. Его глаза были темно-коричневыми, под цвет его очень короткой военной стрижки.

Он улыбнулся.

— Лучше, вот так, да? Иначе мы делаем бесконечный туннель, зеркало в зеркале… Вы особенно, — сказал он ей, — должны быть осторожны. В Турции не одобряют женщин, кто выставляет напоказ такие модификации.

Молли откусила половину пирожного.

— Это мое шоу, Джек, — сказала она с набитым ртом. Прожевала, проглотила и облизала губы. — Я знаю о тебе. Стукач для военных, верно?

Ее рука лениво скользнула под куртку и показалась назад с иглометом. Кейс не знал, что у нее было оружие.

— Очень легко, пожалуйста, — сказал Терзибашьян, его чашечка из белого китайского фарфора замерла в сантиметре от губ.

Она вытянула пистолет.

— Может быть, тебе достанутся разрывные, их много, а может быть, раковая опухоль. Одна игла, говномордый. Ты не будешь чувствовать ее много месяцев.

— Пожалуйста. На ингилиз вы называете это, напрягать меня…

— Я называю это плохим утром. Теперь выкладывай нам про своего типа и уноси свою задницу.

Она отложила пистолет.

— Он живет в Фенере, на Кючук Гюльхан Джаддесси 14. У меня есть его маршрут по туннелю, каждую ночь на базар. Он чаще всего выступает на Янишехир Палас Отели, модное место в стиле туристик, но было устроено так, что полиция определенным образом заинтересовалась этими шоу. Руководство Янишехира стало нервничать.

Он улыбнулся. От него пахло какой-то металлической водой после бритья.

— Я хочу знать про его имплантанты, — сказала она, массируя бедро, — я хочу знать в точности, что он может делать.

Терзибашьян кивнул.

— Самое плохое, это как вы говорите на ингилиз, подсознанка.

Он выговорил слово, разбив его на четыре тщательных слога.

— Слева от нас, — сказал Мерседес, следуя по лабиринту дождливых улиц, — Капали Карси, главный базар.

Финн рядом с Кейсом издал одобрительный звук, но смотрел он в другую сторону. Правая сторона улицы была заполнена миниатюрными свалками. Кейс увидел распотрошенный локомотив, взгроможденный на поломанные, с потеками ржавчины, куски желобчатого мрамора. Безголовые мраморные статуи были сложены как дрова.

— Тоска по дому? — спросил Кейс.

— Отстойное место, — ответил Финн. Его черный шелковый шарф начинал походить на изношенную копирку. Лацканы нового пиджака были отмечены медальонами из кебаб-соуса и яичницы.

— Эй, Джерси, — сказал Кейс армянину, который сидел сзади, — где этому парню поставили все его навороты?

— В Чиба сити. У него нет левого легкого. Другое разогнано, так вы говорите? Кто угодно может купить эти имплантанты, но он самый талантливый.

Мерседес вильнул, объезжая телегу на шинном ходу, нагруженную шкурами.

— Я следовал за ним по улице и видел, как дюжина велосипедов упала возле него, за день. Нашел велосипедиста в больнице, всегда одна и та же история. Скорпион сидел рядом с рычагом тормоза…

— Что видишь, то и получаешь, угу, — сказал Финн. — Я видел схемы начинки этого парня. Просто блеск. Что он воображает, то вы видите. Мне кажется, он может сфокусировать луч и легко прожечь сетчатку глаза.

— Вы говорили это своему женскому другу? — Терзибашьян наклонился вперед между замшевыми подголовниками. — В Турции женщины все еще женщины. Эта…

Финн фыркнул.

— Она тебе яйца вместо галстука завяжет, если посмотришь на нее косо.

— Я не понимаю эту идиому.

— Все в порядке, — сказал Кейс. — Это значит заткнись.

Армянин уселся на место, оставив полосу металлического запаха лосьона. Он начал шептать в рацию «Санио» на странной смеси греческого, французского, турецкого и отдельных фрагментов английского языка. Рация отвечала на французском. Мерседес плавно повернул за угол.

— Базар пряностей, иногда называемый египетским базаром, — сказал автомобиль, — был возведен на месте старого базара, основанного султаном Хадисом в 1660. Это центральный столичный рынок пряностей, программного обеспечения, парфюмерии, медицинских препаратов…

— Препаратов, — повторил Кейс, наблюдая за дворниками автомобиля, все протирающими и протирающими пуленепробивамое стекло «Лексан». — Что ты там говорил, Джерси, на чем сидит этот Ривьера?

— Смесь кокаина и меперидина, да. — Армянин вернулся к разговору со своей "Санио".

— Демерол, так это называется, — сказал Финн. — Он тоже любит разгоняться. Забавная у тебя компания, Кейс.