Нефть и любовь

Наша команда работала по двенадцать часов и более, не обращая внимание день за окном или ночь. Гарсон не выдержал напряжения гонки в работе, получил инфаркт и слег в больницу. Как раз в это время большая команда собиралась в командировку на ремонтный завод нефтяного оборудования, где нефтяники для нас мотали статор нового вентильного двигателя в сто семнадцатом габарите. Андрей Вороновский, улетая на сервисную базу в Западной Сибири, оставлял меня и Гену, чтобы мы собрали вторую Станцию Управления для нового двигателя и запустили второй преобразователь частоты АИН. Первый Гарсон отладил собственноручно. Все улетели, а мы с Геной и Мишей Пирожковым, который делал контроллер для станции управления, остались. Я уходил с работы ближе к полуночи и все никак не мог запустить этот проклятый АИН. Не запускался управляемый генератор. Применяемые заумные схемы, которые разработал Гарсон, всегда меня раздражали. Я менял микросхемы, а он все не запускался. Гарсон выйдя из больницы, оставался на телефоне, и я с ним периодически консультировался. Он ничем мне не мог помочь. К нам в комнату, где мы работали, периодически заходил Владимир Иванович Павлинов и спрашивал, как у нас дела. Успокоить его нам было нечем. Наконец, после неимоверных усилий генератор заработал, АИН начал откликаться на контрольные сигналы, что привнесло заметное облегчение. Теперь я уходил с работы домой вовремя. Мы собирали Станцию Управления с новым отлаженным АИН. Устанавливали в нее блоки, которые отлаживали Миша и Гена. Едва мы включили станцию, как на экране дисплея главного контроллера запрыгали неизвестные символы. Мы, стоя перед станцией, растерялись, не понимая, что делать. Перепробовали разные варианты решения данной проблемы, ничего не помогало. Через некоторое время выяснили, что по корпусу станции ходят такие мощные электрические помехи, которые сбивают работу контроллера. Когда припаяли между корпусом Станции Управления и корпусом контроллера конденсатор с маленькой ёмкостью свистопляска на экране компьютера пропала. Нам оставалось разобраться с помехами и правильно разложить по корпусу станции жгуты.

В это время у наших командированных коллег на центральной ремонтной базе нефтяников тоже начались приключения с новым двигателем. Едва они прилетели, в гостиницу к Вороновскому старшему пришел директор сервисного завода, где производился ремонт нефтяного оборудования и где нам обещали изготовить корпус со статором. Ротор с магнитами, в которых скрывалась вся новизна, мы изготовили сами и отправили раньше отдельной машиной. Вороновский рассказал директору завода о новом двигателе и перспективах его использования, и тот довольный ушел. На следующий день к Вороновскому в гостиницу для разговора пришел главный инженер завода Кузнецов, которого все называли «Мистер Нет». Дело в том, что многие разработчики хотели работать с нефтяниками, потому что они всегда сохраняли повышенную платежеспособность. И Кузнецов всегда и всем умел говорить: «Нет». Он говорил «нет» даже тогда, когда можно было проявить интерес. В этом случае он говорил: «Нужно доработать», что тоже означало «Нет».

Когда двигатель на заводе собрали и включили в работу, он неожиданно затрясся, загудел и запрыгал на станине, как сумасшедший. Все начальство и рабочие цеха разбежались прочь. Вороновский старший и наши коллеги, прилетевшие с ним, стояли около двигателя и не знали, что делать. Это был провал. Можно было собирать вещи и уезжать.

Начальник цеха сборки ходил около приезжих с недовольным видом. Рабочие с разочарованным видом занимались своими делами. Кто-то работал на станке, другие осуществляли сборку отремонтированных асинхронных двигателей.

– Все правильно собрали? По чертежам? – спросил Вороновский у помощницы.

– Все правильно, – ответила Ольга Николаевна. – Я лично следила за сборкой.

– Тогда все дело в намотке статора, – сказал задумчиво Вороновский и озабоченный направился в цех намотки.

Начальник цеха намотки божился, что намотал двигатель правильно.

– Ни один год мотаем. Знаем, что и как нужно делать, – сказал он. – Все сделали точно по вашей схеме намотки.

Все расстроенные ушли с завода и разошлись по домам и номерам гостиницы.

Поздно ночью в номер Вороновского старшего постучали. Он как раз собирался спать. Когда открыл стучавшим дверь номера, перед ним стоял начальник цеха намотки и начальник производства. В руках оба держали бутылку водки и закуску.

Сели за стол, разлили по стаканам водку, и начальник цеха намотки признался:

– Ошиблись. Нашли ошибку.

И он тут же начал рисовать на бумаге, показывая, где произошла ошибка.

Выпили, закусили, на следующий день продолжили работать.

По цехам уже поползла молва: «Приехали москвичи и хотели взорвать завод».

Но после исправления ошибки в намотке двигатель заработал. И сразу отношение к приехавшим изменилось в лучшую сторону.