Нефть!

Мели с восторгом пекла хлеб для рабочих, но у нее были и другие интересы. Появление нефти на участке Уоткинса внесло большие перемены в жизнь Мели. Она уже не была больше пастухом козьих стад, развилась, расцвела, приобрела уменье бойко разговаривать и яркую ленту в волосы и ожерелье из желтых бус. Мели накануне вечера была в городе, там было очень интересно. Эли стал известным проповедником; у него собственная церковь, и он отправляет в ней службы каждый вечер во славу Божию. Много стачечников посещают церковь, и на них изливается милосердие Божие. Во время богослужения, между молитвами, Мели собрала много новостей о стачке. Было столкновение на главной улице, потому что пьяный стражник грубо обошелся с Мейми Парсонс, и Пол был в числе делегатов, которые отправились к шерифу и потребовали, чтобы у стражи были отобраны или револьверы, или водка. Завтра Мели снова отправится в церковь; там будут три службы в течение дня; говорили, что в понедельник нефтепромышленники привезут сюда штрейкбрехеров и начнутся работы на участке «Эксцельсиор-Пет», а стачечники приготовляются остановить работы. Это будет страшно.

Банни отправился в город и бродил там, желая встретить кого-нибудь из рабочих, но, к несчастью, никто ему не попался. Он не мог увидеть Пола, потому что Пол был завален работой в главной квартире стачечников, а Банни не мог туда пойти, потому что это было не совсем удобно: кто-нибудь мог подумать, что он хочет шпионить. Банни уже не был юным нефтяным принцем, которому все удивлялись и которого баловали. Он был теперь врагом и читал вражду во взглядах рабочих даже там, где, может быть, ее и не было. Он был в положении солдата армии, который чувствует, что дело армии несправедливо, и не желает бороться за него. Но как это тяжело – желать собственного поражения!

В воскресенье утром солнце ярко блестело, и никогда еще Банни не видел такой толпы в Парадизе. Эли совершил богослужение перед своей новой дарохранительницей и сказал стачечникам, что если они будут хранить веру в Святой Дух, им нечего будет заботиться о своей заработной плате. Ведь было же чудо с хлебом и рыбами, и разве их небесный отец не может насытить их, если они будут верить в него? Некоторые поверили этому и сказали «аминь», другие засмеялись и отправились на площадку перед зданием школы, где союз созвал митинг для тех, кто верил, что заработная плата необходима. Банни отправился туда и услыхал Пола, который выступил на митинге со своей первой речью. Это было большое событие для Банни, да и для всего города, в сущности. Весьма картинное создалось положение, вы должны согласиться с этим. Два молодых Уоткинса, две местные соперничающие знаменитости, произносящие в одно и то же время речи и проповедующие несколько разные учения.

Нужно сказать в пользу Эли, что он не выступал против стачки и, вероятно, никогда не мог ясно понять, каким образом его доктрина оказывала поддержку федерации. Его сестры пекли хлеб для стачечников, тяжело работая своими «физическими» руками, вымешивая «физическое» тесто, а он, Эли, в это время провозглашал, что он мог бы создать чудесный «духовный» хлеб, полные корзины его, силою своей молитвы. Почему же он не сделает «физического» хлеба, смеялись скептики, и Эли отвечал: «Потому что у них мало веры». Ему говорили, что он должен подать пример и начать, и если только он создаст один маленький хлебец по библейскому методу, то это обратит в его веру миллионы, и все организованное рабочее движение присоединилось бы к церкви «третьего откровения».

У Пола был глубокий сильный голос и медленная убедительная дикция; он был хорошим оратором по той простой причине, что не знал никаких ухищрений, а всецело погружался в то, что он хотел сказать. Ожидалось неизбежное начало работ на нефтяных участках, и Пол советовался с юристами и теперь излагал стачечникам самым подробным образом, что они имели право сделать и от чего они должны воздержаться. Они могли защищать свои законные права, но не должны ослаблять своей позиции, позволяя себе хотя бы малейшее нарушение закона, так как этим они дали бы возможность своим врагам изобразить их как виновную сторону. Все их будущее поставлено теперь на карту, так же как и будущее их жен и детей. Если им удастся добиться трех рабочих смен в день, то у них будет досуг для образования, для размышлений, для улучшения их собственного положения, и они получат возможность дольше оставлять в школе своих детей. Это должно быть настоящей целью их стачки, и если демократия не понимает этого, то, значит, она ничего не желает понимать и разговоры о патриотизме – одно лицемерие. Речь Пола была покрыта аплодисментами, и Банни с трудом удержался от аплодисментов и ушел, испытывая грусть в сердце, разрываемый жизненными противоречиями.

На обратном пути в Бич-Сити у него было много времени для размышлений. Только в полночь он добрался до своей школы, и всю дорогу он слышал голос Пола, покрывающий шум машин, объявляющий войну всему тому, во что Банни, как ему казалось, верил.

VI