Нефоры

– Не жалеешь? – спросил я тихо, когда мы сели на кухне, чтобы выпить чай.

– Нет, – чуть подумав, ответила она. – Много чего тут было, пора уже и отпустить. Да и Катьке одной скучно не будет, пока Слава на вахтах, и тебе деньгами поможем.

– Есть у меня деньги, – буркнул я, прихлебывая чай.

– Лишними не будут, – отрезала мама и, улыбнувшись, взъерошила мне волосы. – Знаешь, а мне нравится, когда у тебя волосы длинные. Раньше, помню, ворчала, что шампуня гору изводишь. А сейчас смотрю, прямо хорошо тебе.

– Не прошло и десяти лет, – рассмеялся я, а потом вздохнул. – Как-то не верится даже, что продаем.

– Иногда надо отпустить, – повторила мама, взяв меня за руку. – Летом-то приедешь? Славка кабанчика забьет.

– Постараюсь, – кивнул я. – Летом работы много, сама знаешь.

– Знаю, – улыбнулась она. – Кто б знал, что химик мой фотографировать будет.

– Мир меняется, и мы меняемся вместе с ним, – ответил я и закурил сигарету.

Новый год я встречал уже в Москве, в своей квартире. Правда, настроения не было, и отказался от приглашений друзей и знакомых провести праздник вместе. Наоборот, накатила какая-то странная усталость. Не хотелось ни работать, ни веселиться.

В итоге я зашел в магазин, купил продуктов для оливье, взял курицу и две бутылки коньяка, на который меня когда-то подсадил Дим Димыч. А потом, приготовив нехитрый ужин, увалился на диван и включил «Властелина колец». Правда, фильм мне посмотреть не дали, потому что в десять по Скайпу мне позвонила Ирка, а потом подключились Жаба, Олег и Лаки. Я соврал друзьям, что буду праздновать, с улыбкой выслушал ворчание Ирки, которая снова зазывала к себе в Сибирь, и поздравил друзей с наступающим новым годом. У Жабы на фоне маячили дети, чем веселили Лаки, которая хохотала, когда в камеру заглядывал сын Ромки, вылитая копия отца.

– Вылитый Рома, – утерев слезы, ответила Олька. Она встречала новый год с друзьями в Питере, и её изредка кто-нибудь отвлекал.

– Особенно когда глаза пучит, – Ирка вытаращила свои глазюки, заставив нас рассмеяться. – Ладно, пойдем Новый год встречать. У нас он раньше. Не теряйтесь, братушки.

– С наступающим, – улыбнулся я, показав в камеру бокал с коньяком, а потом отключился. Тишина непривычно резанула по ушам, а в груди заворочался знакомый комочек. Вздохнув, я встал с дивана и подошел к книжной полке, на которой стояла та самая фотография с подписью Кира. «Братство Окурка. 2001 год». Рядом лежал мой старый «Сименс».

Чуть подумав, я включил его и улыбнулся, увидев заставку – логотип «Каннибалов» на черном фоне. Полистал приложения и, найдя аську, запустил её. Но ничего не произошло. Вместо привычного списка контактов был белый экран и какая-то белиберда из символов.

Мотнув головой, я вернулся к ноутбуку и, чуть повозившись, скачал клиент, вбил логин, пароль и снова улыбнулся, увидев полностью красный список друзей. Судя по всему, аська умерла окончательно. Краснел ник Кира, Олега, Жабы, Лаки и Ирки. Даже Дим Димыч горел красным, хотя он был самым ярым любителем древнего мессенджера. Но тут меня бросило в жар, когда я наткнулся на один зеленый ник. Тот, который давно погас. Вздохнув, я открыл окошко чата и увидел свое старое сообщение:

Дьяк: «Ты была права. Плохое было. Была и темнота. Но я надеюсь, что обещанное тобой хорошее тоже будет».

Под ним был ответ, отправленный через месяц после моего сообщения:

Лиса Патрикеевна: «Будет. Я видела это».

Вздрогнув, я протер глаза, когда из колонок раздался знакомый звук входящего сообщения, и посмотрел на экран:

Лиса Патрикеевна: «Ты пришел».

Лиса Патрикеевна: «Почему ты так долго?»

Я вытащил из шкафчика старую записную книжку, пролистал её и, найдя Леськин номер, на миг задумался, не зная, что делать. Потом снова мотнул головой, отгоняя дурацкие мысли, и, набрав номер, поднес телефон к уху.

– Алло, – тихий и очень знакомый Леськин голос. Я улыбнулся.

– С наступающим, Лисенок.

– Мишка, – улыбнулась она, и в её голос сразу вернулась жизнь.

Январь 2016 года.

Через три часа Леська звонила в мою дверь и, когда я открыл, бросилась мне на шею, чуть не разбив бутылку шампанского, которую держала в руке. Она поставила бутылку на полку, заглянула мне в глаза и улыбнулась. А потом, прижавшись, жадно поцеловала меня в губы.

Я не отстранился. Давно забытое чувство, забытый вкус её губ, забытый запах её духов заставили кровь закипеть, а разум унестись в дальние дали. Я подхватил её, легкую и такую же гибкую, как раньше, а потом понес в комнату.

За окном рвались петарды и кричали люди. Кричала Леська, изгибаясь, когда я ласкал её. Стонал я, сжимая её бедра. Грохотала музыка у соседей сверху. Грохотало и мое сердце, пытаясь проломить грудную клетку и вырваться на волю, подобно плененной птице, увидевшей свободу. Мы любили друг друга жарко и жадно, не обращая внимания на гудящие телефоны и тех, кто хотел поздравить нас с наступившим 2016 годом. Нам нужны были только мы сами.