Нефертити. Роковая ошибка жены фараона

   — Нет, ты более дик, чем племянник хеттского царя, — покачал головой Тутмос. — Какая слава о нас пойдёт по всем соседним царствам, если мы будем так со всеми расправляться. Врагов, вступивших с нами в открытый бой, надо беспощадно уничтожать, тем самым устрашая всех, кто лелеет тайную мечту нас предать. Но нельзя весь окружающий мир превращать в своих врагов. Мы не в силах завоевать целый мир. Это просто невозможно. Поэтому у правителя кроме острых копий и мечей должны быть всегда наготове улыбка и ласковое слово, а также золото и серебро для щедрых подарков. Когда же ты поймёшь, что фараон должен быть не только воином? Позовите ко мне этого хетта, — приказал Тутмос.

Когда перед ним предстал племянник хеттского царя, фараон ласково произнёс:

   — Встань с колен, Суппилулиума, и подойди ко мне. Я хочу поздравить тебя с победой и подарить вот этот перстень с изображением величайшего из полководцев, моего деда Тутмоса. Он доказал всему миру непобедимость египетского оружия. Носи его всё время и помни мой совет: «С властителем страны Кемет[12] лучше дружить, чем враждовать, ибо враждебный путь ведёт к гибели!» Помни мой совет всю свою жизнь. Из тебя выйдет великий воин, я это ясно вижу. Верь в свою звезду.

Когда фараон сел в свои разукрашенные золотом носилки, он подозвал Яхмоса:

   — Вот что такое политика! Я оказал великую милость хетту и одновременно предупредил его, чтобы он не избрал неверного пути. Посещение нашей страны, знакомство с мощью нашей армии и перстень с изображением нашего деда всю жизнь будут его предупреждать: с нами лучше дружить, а не враждовать. Учись, сынок, смиряй свой дикий нрав, иначе он доведёт и тебя и всю нашу страну до беды.

Яхмос промолчал, хотя и почтительно склонился перед отцом и повелителем. Но, когда он ехал на колеснице к своему дворцу, его бешеная кровь кипела.

   — К чёрту политику! — ворчал он себе под нос. — Я с этого хетта шкуру с живого спущу, если он попадётся мне в руки.

А племянник хеттского царя Суппилулиума, возвращаясь в свою временную резиденцию, тем временем смотрел на подарок фараона и думал: «Да, сейчас, конечно, никто не пойдёт против могущественного фараона Тутмоса. Но ведь времена меняются. Если перстень Артатамы сделает своё дело, то всё может перемениться. Царевич Аменхотеп — слаб. Если он станет наследником, то гранитный столп власти владыки Египта поколеблется, ведь Тутмос не вечен. А мы тем временем подготовимся к тому желанному моменту, когда власть из рук сильного воина и умного правителя попадёт в слабые ручонки гуляки и пьяницы. Пора надменным египтянам уступить пальму первенства моему народу. Сегодня я им показал, что могут наши воины. Но главный урок я им преподам в будущем, когда сожму в один мощный кулак все силы моего народа».

С такими коварными мыслями с виду звероватый, но смышлёный хетт въезжал в ворота усадьбы, где жил в пригороде Фив. Только он сошёл с колесницы, как ему в ноги упал истощённый воин в грубой шерстяной тунике, покрытой густым слоем пыли.

   — Мой повелитель! Твой дядя, наш великий царь скончался! Я целый месяц вёз это страшное известие. Не убивай меня, я буду верой и правдой служить тебе всю жизнь, — молил он охрипшим голосом, целуя чёрные кожаные сапоги со вздёрнутыми носками на ногах родственника царя.

По обычаю его страны Суппилулиума должен был убить на месте гонца, принёсшего столь горестную весть. Племянник уже покойного царя хеттов мысленно улыбнулся, однако, взяв себя в руки, горестно вздохнул и громко приказал:

   — Накормить и напоить гонца. Потом, когда выспится, прислать его ко мне. Повезёт весточку от меня обратно на родину. Зачем я буду убивать верных мне слуг? Скоро вы все мне понадобитесь.

Суппилулиума перешагнул через гонца и быстро пошёл к дому, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Настало время действовать. Но покинуть Египет он не мог, пока заговор против Яхмоса, о котором он узнал через своих шпионов, не подойдёт к какому-то разрешению. Суппилулиума был уверен, что ждать осталось совсем недолго.

«Надо будет послать Эйе дорогой подарок, чтобы подбодрить и заверить, что я тоже на его стороне. Пусть смело действует, зная, что я его союзник», — думал энергичный племянник покойного хеттского царя, входя в прохладный полутёмный зал с высокими колоннами.

2