Недостреленный (АИ)

Неожиданно для меня Розенталь созвал общее собрание служащих московской уголовно-розыскной милиции. Я гадал, что же могло быть причиной такого экстренного созыва, вроде никаких из ряда вон выходящих событий не случалось — всё как всегда, десятки убийств, в том числе среди бела дня, множество ограблений, бесчисленные кражи, о большинстве из которых мы даже не знали, зачастую люди не обращались в милицию по таким пустякам или ещё боялись новой власти. К сожалению, такие явления стали привычным не только для милиционеров, сталкивающихся с ними по многу раз на дню, но и для обычных жителей.

Оказалось, я еще мало проникся духом времени — Розенталь с воодушевлением напомнил нам, что весьма скоро наступит великий праздник, 1 мая 1918 года, день международной солидарности трудящихся, который впервые будет праздноваться в свободной стране свободным народом, скинувшим гнет помещиков и капиталистов. На недавнем совещании ВЦИК было принято решение торжественно и широко провести это празднование. Москва оформлялась лозунгами и красными флагами, сносились памятники царям и князьям, и закладывались основания для монументов различным борцам за народное счастье и ставились временные, пока небольшие, памятники выдающимся революционерам. В установке памятника Карлу Марксу участвовал даже Ленин. Должна состояться демонстрация трудящихся, колонны которых пройдут по Красной площади. Розенталь сообщил, что московская уголовно-розыскная милиция тоже удостоилась такой чести, и свободные от дежурств работники пройдут по Красной площади.

Все вокруг оживились и с огромным энтузиазмом восприняли его слова. Я помнил по воспоминаниям детства и юности наши первомайские демонстрации: нам, детям и молодёжи, такое времяпровождение было, скорее, поводом для развлечения и местом встречи знакомых и приятелей, не избалованных досугом в советское время в отсутствие интернета и с небогатой телевизионной программой. И мне даже показалось, что кроме воодушевления идеями пролетарской революции, у многих сейчас было желание праздника, расцветившего суровые и тяжёлые будни. Я тоже поддался всеобщему возбуждению, отчасти из-за вовлеченности эмоциями окружающих людей, отчасти от нежелания выделяться из общей массы.

Первого мая мы рано утром собрались на Третьем Знаменском и вышли слегка организованной толпой на место сбора нашего района. Первомайская демонстрация начиналась в одиннадцать, но наш район шёл попозже, к двенадцати. В первом часу мы ступили на Красную площадь, запруженную народом. По площади в эти годы еще ходил трамвай, и трамвайные мачты и фонарные столбы были увиты красными лентами. Въезды в Кремль были украшены зеленью, стены Кремля и сами башни с разных сторон алели большими кумачовыми полотнами и огромными лозунгами, такими как "Да здравствует всемирная Советская Республика!", "Да здравствует красное знамя свободного труда!" и другими похожими. На Красной площади установили несколько трибун для ораторов, так как микрофонов и громкоговорителей никаких не было, то в разных местах выступающие ораторы громко произносили речи для ближайших окружающих их трибуны людей, кто мог их слышать. До нас тоже доносились обрывки речей. У Кремлевской стены была сооружена большая дощатая трибуна, обитая красной тканью, на которой стояли члены ВЦИК и Совнаркома. С нами рядом шли дети, рабочие и служащие нашего района, после нас готовились пройти другие районы и некоторые части Красной армии и курсанты военных школ, которым смогли выдать к этому событию новые шинели и ботинки. Над нами низко пролетел аэроплан, и было видно как в летающей "этажерке" пилот встал на сиденье и разбрасывал листовки в честь первомайского праздника. Я даже с опаской смотрел на него в этот момент, как бы эта конструкция из реек, парусины и натянутых тросов не рухнула на людей, но всё обошлось. А Ваня Гусь впился в летящий аэроплан глазами и провожал его взглядом до тех пор, пока тот не скрылся из вида за стоящими зданиями, и с Ваниного лица долго не сходила блаженная улыбка.

После демонстрации мы отправились по домам. Лиза была радостная, сияла искрящимся глазами. Для неё это было эпохальное событие, настоящий праздник в кругу наших знакомых и друзей, и выглянувшее солнце прибавило яркого настроения. Дома мы соорудили небольшой праздничный стол из картошки с маслом и рыбой, заваренными остатками настоящего чая и нескольким кусочками сахара. А на Красной площади, как я после узнал, шли и шли колонны, ведь демонстрация продолжалась около пяти часов. Я даже удивился, надо же, столько времени членам ВЦИК и Совнаркома пришлось стоять на своей трибуне, приветствуя трудящихся и выступая с речами.