Недостойный сын

— За шлюху не держи — получится! Понимаю, когда раньше для дела дурной распутной девкой прикидывалась — на них никто подозрительно не косится и не проверяет — и в банду попадала. Потом наши снаружи лупят сволоту, а я изнутри главарей режу. Когда всё заканчивалось, то никто про мои «постельные похождения» в бандах и рта не раскрывал! С уважением относились! Как к равному бойцу! А ты в первый же день меня в один ряд с шалавами портовыми поставил!

— Вот оно чё… — задумчиво протянул Патлок. — Ну, извини, ежели не так выразился. Я тадысь думал, что охала по-взаправдашнему, ри Ликкарта ублажая…

— А если бы и так! Для безопасности своей страны надо? Сделаю, если поможет чьи-то жизни сохранить и ублюдков прихватить на родину покушающихся! Я и убивать не люблю, но острые ножи при мне! Ты, вон, тоже с сабелькой всегда… Давай тебя в гиргоповы извращенцы запишем? В тех, которые ради удовольствия умерщвлять любят с мыслями похотливыми?

Девушка неожиданно замолчала и ушла. Патлок вздохнул и, взяв недоделанную статуэтку, продолжил вырезать, о чём-то размышляя и хмуря лоб.

Альда сидела в своей комнатушке, грустно помешивая в кружке давно остывший отвар.

Не получается… Думала, что в Гратилии смогу раскрыться, работая с опытными людьми, могущими многому научить, а в результате одно расстройство. Здесь всё другое и все другие. Манера разговора, поведение, отношение к жизни и к службе. В этом постоянно суетящемся городе ей нет места. Он не понимает меня, а я — его. Везде кажется, что косо смотрят и со смешками пальцем показывают. Тот же Болтун…

С виду разгильдяй, но как рыба в воде чувствует себя на рынке. Ему и торговки подмигивают, когда он им скабрёзные комплиментики отвешивает, и мужчины за руку здороваются, нужной информацией делясь. Все его, казалось, непрофессиональные действия имеют серьёзную подоплёку, которую она не видит. Не видит и злится!

Больше на себя, конечно, разочаровавшись в собственном уме. Как же раньше просто служилось — внедрилась в толпу нелюдей, сделала своё дело и снова в казармы тренироваться. А в Гратилии даже воры и те хитровывернутые! Тут интриги сплошные — некогда работать безопасникам! Или… служат, но не так, как привыкла? Решено! Стыдно, только ничего не поделать — надо идти к ри Соггетру и признаваться, что непригодна. Пусть лучше с позором обратно отправляет, чем серьёзное расследование испорчу.

Осторожный стук в дверь. Кого там ещё принесло ночью? Вскочив со стула, Альда внутренне собралась и, нацепив на лицо самое суровое выражение, пошла открывать.

На пороге стоял Патлок.

— Чего тебе ещё?

— Тута пряников с рынка принёс? Хочешь?

— Вначале прянички, а потом простыночка?

— Могу и за столом… Чаю попить, а не то, что ты, дурында, напридумывала! Держи! Я пошёл! — протянул Болтун холщовый мешочек, от которого соблазнительно-вкусно пахло. — Только долго их не храни — чёрствые ужо не такие будут.

— Ладно… — сказала девушка в спину уходящего напарника. — Проходи. Чая нет — есть малина с заморскими листьями. Щас заварю.

Долго сидели, запивая изумительные пряники и молча разглядывая друг друга.

— Я ж чё припёрся? — первым нарушил молчание Болтун. — Извиниться душевно, значится. За гулящую с первого дня не держал. Не распознал сразу, как тебе тут худо и вёл себя, словно всю жизнь в столице прожила. Совсем забыл, как первый год в Гратилии мыкался. Даже два раза сбежать хотел, сев на первый попавшийся кораблик, но в последний момент в порту передумывал… Сама ещё котомку не собрала?

— Есть мысли, — честно призналась Альда.

— А чё ж им не быть-то?! Большой город по-первости перемалывает в мясницкий фарш не токмо мозги, но и душу, а потом лепит из него нового горожанина. Из кого-то котлета с душком получается, а некоторых хоть на стол к кангану подавай! Тута от нас всё зависит. Ты девка правильная, сильная, но, главное, в себе всё не держи — сломаешься. Учись, стал быть, спрашивай! У меня аж присмер Жанир наставником был, а тебе, выходит, я достался. Не самый хороший вариант, но лучше, чем ничего.

Патлок встал и, расстегнув кожаную куртку, вытащил из-за пазухи куклу.

— Подарок тебе, значится… Теперь похожа?

— Ой! Похожа! Какая красивая получилась!

Альда сама не заметила, как схватила протянутую куклу, довольно разглядывая её. Неожиданно её лицо вновь стало серьёзно-злым.

— Но она же ГОЛАЯ?! Это что за намёки?! Ты даже сиськи с задницей натурально сделал!

— Шить не умею — вот и без одёжки, — спокойно ответил Патлок. — Сама и принарядишь. У меня есть знакомая мастерица швейная, так я у неё лоскутков дорогих тканей попрошу, чтоб, значится, платье красивущее вышло. Справишься?

— Конечно! И… Спасибо тебе…

— Да чего там! — смутившись, махнул рукой мужчина. — Свои же люди, и на одного хозяина работаем.

Болтун ушёл, а Альда не могла оторвать счастливого взгляда от его подарка. Кукла… Настоящая! Последняя была у неё в детстве, когда ещё деревню не сгубил мор. Потом в нищенских притонах её украли и на этом всё… В казармах безопасников их не выдавали — только оружие.