Недоросль

- Да. Юрас, говорят, слово знает. Заговорил это место. Ни сюда чужой не попадёт, ни отсюда не выйдет. В болотине сгинет. - Сказано это было таким замогильным тоном, что я почувствовал, как у меня мурашки побежали вдоль позвоночника. Как бы подтверждая его слова, где-то рядом заухал филин.

- Сейчас, подожди... - Мишка покопался где-то у входа, потом раздул сальную потрескивавшую лампаду. Как ни был мал источник света, но всё же он помог справиться со страхом.

- Да ладно тебе! - надеюсь, что достаточно бодро, сказал я. - Никаких заговоров не существует. Я точно знаю.

- Много ты знаешь! - обиделся пацан за свою сказку.

- Много-немного. Но наука утверждает, что всё это бред.

- Нау-ука! Тоже мне учёный нашёлся. Небось скажешь, что и арифметику знаешь?

- И арифметику, и алгебру с геометрией, и физику с химией. И ещё много чего. - непонятно почему, но мне захотелось похвастаться.

- Врёшь! Как поле треугольное померить?

- Ну... если целое поле, то через радиусы вписанной-описаной окружности не пойдёт. Угол тоже точно не измеришь. Поэтому половина стороны на высоту к ней и через две стороны и синус тоже отпадает. Получается, что проще всего формуле Герона.

- Это ещё что за зверь такой?

- Учёный. Формулу вывел. Вычисление площади треугольника через полупериметр, - пояснил я. Мишка, впечатлённый, пригорюнился. Сел, обхватив ноги руками, и положив голову на острые коленки.

- Я ведь тоже шёл. Учиться. Только на Питер не замахивался - далеко очень. А знаешь, я, наверное, с тобой пойду. Питер, так Питер! Ты как - не против? Ух, ты, вот здорово! - даже не дождавшись моего согласия, Мишка расфантазировался. - Вдвоём всяко сподручнее идти будет. До осени доберёмся. А там... там - Питер. Ты знаешь, говорят домищи - во! - показал он руками предполагаемый размер домов, едва не снеся при этом крышу шалаша.

- Рыбы - во! Сметаны - во! - иронично процитировал я кота - героя мультика про блудного попугая.

- Рыбы - да. А сметана - она в деревне лучше. Городские коровы ни в жисть такого молока не дают, - малой, естественно, совсем не понял юмора, но пыл поубавил. - Так что, идём вместе?

- Так и быть, идём! - немного важно сказал я, стараясь не выдавать охватившей меня радости. Ещё бы. Пусть Мишка пацан ещё, но он гораздо лучше меня знает современные реалии. И условия выживания в чистом поле... или в лесу, не важно. - Когда пойдём? Прямо сейчас?

- А ты точно знаешь, что место не заговорённое?

- Точно, точно. Самое главное - болотину пройти. В какую сторону шайка из хутора уходит, помнишь?

- Помню. Но всё равно боязно.

- Не бойся... я сам боюсь. Но здесь оставаться нам точно нельзя. Давай, выводи меня из хутора, а дальше я сам сориентируюсь.

Мы вылезли из шалаша. Я прихватил так и невостребованный разбойниками мешок, а Мишка вытащил из-под лапника свою котомку. Потом в последний раз испытывающе посмотрел на меня, задул светильник. В темноте нашарил мою руку и повёл куда-то под горку. А рука-то ледяная. Точно - боится пацан. И только сейчас я понял, что впереди распахнул свой страшный зев ночной дремучий лес, готовящийся проглотить двух незадачливых малолеток, отважившихся бросить ему вызов. Но отступать было уже поздно. Не у разбойников же оставаться...

* * *

Стоило лишь спуститься с пригорка, ночь проглотила нас мгновенно, окутав непроглядной тьмой и таинственностью. Шорохи, потрескивания, писк мышей и чуть слышное дыхание ветра в высоких хвойных кронах.

- Подожди! - Мишка, шедший чуть впереди, остановился. Его рука, обхватившая моё запястье, заметно напряглась.

- Что? - еле слышно ответил я, чувствуя, как по спине потекли холодные струйки пота. Ещё бы! Шалаш, хоть и стоял в лесу, но всё равно был на краю хутора. Да и люди рядом. Всё какое-то психологическое чувство защищённости. Я понял, что мой оптимизм убывает обратно пропорционально расстоянию, которое отделяет нас от лагеря Юраса.

- Постоим. Пусть глаза к темноте привыкнут.

- Ага.

- Боишься?

- Есть немного.

- Держи...

Мне в руку ткнулась какая-то деревяшка. Я взял и попытался на ощупь определить, что это такое. Короткая рукоятка, в ращепе которой при помощи грубой верёвки был закреплён острый металлический штырь сантиметров двенадцать длиной.

- Что это?

- А, гвоздь. Точить, правда, об камень пришлось. Все руки постёр. Но ты не бойся - держится крепко.

- А ты как же?

- У меня ещё нож есть.

Размер гвоздя впечатлял. Не круглый, а прямоугольный в сечении. Сантиметра полтора у основания.

- Гвоздь кованый, что ли?

- Конечно, какой же ещё? Ну и чудной ты!

Я прикусил язык. Чуть не спалился. Выдавать Мишке своё происхождение я был ещё не готов.

- Пойдём, развиднелось вроде... - пацан нетерпеливо дёрнул меня за рукав.

Мы тронулись. Опять налетели комары, но не в таком количестве, как днём. Терпимо, в общем, если веткой отмахиваться. Болотистый участок мы прошли минут за тридцать. И то - больше времени потратили на остановки и выбор дороги на ощупь.