Недалеко от Земли

«Что и требовалось доказать», – мысль Терехова, казалось, окутывалась мягким удовлетворением.

Тараоки: «Печально наблюдать идеальную модель поведения агрессивной и, к сожалению, большей части человечества. Чтобы сначала стрелять, а потом думать, вовсе не надо обладать развитым сознанием. Стыдно…»

Бородин:«Агрессия – это порождение неуверенности или желания самоутвердиться. Выбирайте по вкусу».

Ли: «Самое тяжелое у них впереди. Пора осознания ошибок и поисков истины».

Тараоки: «Наши стажеры обуреваемы сомнениями. Им неизвестно, что никто из нынешних не „открылся“».

Ли: «Настаиваю, что стажеры должны пройти свой путь».

Терехов-Бородин-Тараоки:«Да никто и не спорит». (Ощущение легкой улыбки).

Бородин:«Коллеги, вы обратили внимание на катер?»

Тараоки-Ли-Терехов:«Обратили. У нас теперь еще двое стажеров».

* * *

– Да смотрю я, смотрю, – уныло сказал Тернер в ответ на взгляд Кобыша, – но ничего не вижу.

– О чем это вы? – не сдерживая любопытства, спросил Дорин.

– Да, понимаешь, Раф, – Тернер с чувством почесал кончик носа, – я проверял вернувшихся парней и ничего не обнаружил. Вроде бы они никак не поменялись. Или еще не поменялись. Вот вокруг Ли с компанией заявился какой-то ореол, правда, на грани восприятия, но я его могу видеть. А эти совсем прежние. Никаких сдвигов.

– Вот-те раз! – Кобыш приподнял брови. – Что это за ореол у наших соратников? Ты ничего не говорил…

– А я и не намечал раньше. А тут засмотрелся… – Брюс замялся, подбирая слова. – Словно мыльный пузырь вокруг каждого… Раньше не было, – поспешно добавил он.

– Ну-ка, ну-ка, – глаза Дмитрия совсем потемнели, – с этого момента постарайся очень поподробнее.

Тернер долго и задумчиво глядел на поверхность стола, так долго, что замершие в ожидании испытатели уже начали проявлять признаки беспокойства и нетерпения. Наконец, он вздохнул и как-то через силу, крайне неуверенно, выговорил:

– Каждый из них, как в скафандре, в какой-то радужной оболочке. Это похоже… это похоже… – пауза снова начала было наливаться секундами, но Брюс пересилил себя. – Это похоже на кусочек Сферы, в котором они, как мошки в янтаре. Когда я смотрю на них, мне становится не по себе, вроде они уже и не люди, а некты, принадлежащие совсем другой стихии… Да, стихии, – Брюс беспомощно развел руками.

– Некто, – машинально поправил Седых, а Клеменс изменился в лице.

– Иной метаболизм? – уточнил он.

– Не знаю, – Тернер совсем увял. – Но они для нас недоступны.

– А эти? – резко спросил Кобыш.

– Остались прежними, – повторил Брюс. – Пока. Дальше – видно будет.

Дмитрий оглядел притихших пилотов, и ему неожиданно стало весело, как не раз бывало в минуты опасности.

– Значит, так, – сказал он. – Не вешать нос, неврастеники! Держать хвост пистолетом! Раф, ты с Брюсом устраняешь следы нашего шпионажа. Последовательно и тщательно, чтоб никаких зацепок не осталось. Ты, Джек, пытаешься войти в контакт со свежеиспеченными космопроходцами, если, конечно, тебе это позволят. Женя с Виктором проводят общий мониторинг. Я, как старший группы, принимаю решения. Всё! И не киснуть раньше времени, нас еще не накрыло!

– Я все-таки не понял, – глубокомысленно протянул Хромов, – они пробили Сферу или нет?

– «Папку» видишь? – Кобыш, растягивая паузу, ткнул кончиком пальца в зависшее изображение. – Хрен им, а не Сфера!

* * *

– А второй-то кто? – спросил Всеволод Дейнеко, начальник площадки «Долина-два», встревая в разговор Трубникова и прибывшего с ним моложавого физика Елютина.

– Второй – наш, – рассеянно ответил физик. – Из группы Вознесенского.

– Как вы думаете, Тимур Богданович, они долго еще? – снова спросил Дейнеко.

Доктор неодобрительно поморщился, но посмотрел на часы и сказал:

– Они там уже целый час. Полагаю, что скоро будут, – он задвигался, устраиваясь поудобнее. – Вряд ли американцы сподвигнутся на большее.

Словно в подтверждение его слов за стеклом поста наблюдения, в самом центре ангара, возник блестящий корпус «Примы». Чем-то он напоминал боевой вертолет, но без ротора и с более коротким, утолщенным хвостом. Да вместо шасси у него были широкие салазки.

– Ну вот, – сказал Елютин. – Прибыли.