Necrous-2. Судьба по сценарию

– Только то и знаю, Артем , что люди рассказывают, – пожал плечами Мотя, – а рассказывают не так уж и много. Говорят, что это не эпидемия, а настоящий Апокалипсис, ну, в смысле, не локальный очаг заражения, а вообще по всему миру это происходит. Где-то больше, где-то меньше. Недавно начали поговаривать, что города есть, в которых вообще нет заразы. Там, якобы, даже трупы не все оживают после смерти, но я думаю – брешут! Придумывают, наверное, те, кому места в убежище не хватает.

– А что военные говорят? – спросил я.

– Да ничего особо не говорят, одно видно – зашевелились они. Вроде как организация налаживается. Одни приходят, другие уходят, какую-то технику перегоняют туда – сюда, вертолеты в небе слышно, как в самом начале было. В больших городах зачистки целых районов проводят, каждый уголок проверяют, подвалы напалмом выжигают, но мне тут один служивый рассказывал, что, зачастую, очень плохо такие зачистки заканчиваются, поэтому высшее руководство их пока приостановило.

– Радует, что хотя бы какое-то сопротивление бедствию появляется.

– А я и не сомневался, по правде говоря. Ты не поверишь, но я сам лично с заражённым сталкивался, – с гордостью сказал Мотя, – и убил его – забил стулом. Два дня спать не мог, а потом понял, что если уж я смог с одним справиться, то армия, со всей своей техникой и оружием, уж и подавно.

– Хм… А что про Кисилевск знаеш?

– Про Киселевск почти ничего не знаю. Спокойное, вроде, место, мужики говорят, мертвяков много, но работать можно. Первый месяц после эвакуации город оцеплен был военными, вроде как карантинная зона была, потом заслон сняли. Только это всё как-то странно, я думаю, – Мотя облокотился на стойку и с задумчивым видом стал чесать свою седую щетину.

– Думаешь, они что-то искали там?

– Может, искали, может, вывозили, хрен их знает, Артем …

– А про Прокопьевск ничего не раскажеш?

– Про Прокопьевск много чего могу рассказать, я сам оттуда, – сказал Мотя, кивнув кому-то за моей спиной, начал наливать кружку пива, – нам повезло. Когда у нас там появились первые заражённые, в Новокузнецке уже была настоящая мясорубка, мы, можно сказать, были предупреждены. Все говорило о том, что в городе оставаться опасно и нужно уезжать. Проблема была только, что не всем было, куда уходить. Кто-то поехал на дачу, кто-то с палатками в дикую местность убрался, а некоторые поехали в другие города к родне и, думаю, скорее всего, встряли там по полной. Мужики рассказывают, что на трассах междугородних машин расстрелянных много. Бандиты лютовали, особенно второй месяц. В кружке начала скапливаться пена, и Мотя уменьшил струю:

– Так вот, город покинули, наверное, все или почти все. В общем, ни тебе людей, ни заражённых. Страшная херня! Видеть город таким… Поверь мне, я туда возвращался кое-зачем, видел всё своими глазами, – кружка наполнилась до краев. Мотя махнул рукой заказавшему её клиенту, а затем вернулся ко мне:

– Повадились, значит, туда потом мародеры, начали стрельбу да грызню меж собой устраивать, а потом военные пришли за складами пищевыми. И началось, блядь, не спрашивай. Народу полегло, сотнями, потом как-то разом все схлынули оттуда, а город снова пустым стал. Бармен замолчал и подождал, пока подошедший клиент заберёт свое пиво.

– Так и не ходит никто? – спросил я , когда тот ушел. – Ни за что не поверю.

– Да, ходят, конечно, – махнул рукой Мотя, – но уже не так, как раньше, смельчаки все в землю слегли. Да и поговаривают, что там теперь цыгане обосновались, вооружённые до зубов, а они народ опасный, особенно теперь. Вот так.

– А что же Новокузнецк какая мясорубка? – спросил я что бы вытянуть всю информацию.

– Вообще, не советую туда соваться. Там мало того, что мертвяков две трети города, так ещё и эти чертовы «коренные», что попало вытворяют.

– Коренные? – переспросил я.

– Что, не слыхал что ли? – искренне удивился Мотя. – Да шпана это, хулиганы чертовы! Говорят, что они за свой дом борются, только вот, суки, сожгли уже половину города.

– Местное сопротивление что ли?

– Да, вроде того. Когда всё только началось, собрались они, значит, толпой, назвали себя «коренными», повесили себе красные повязки, как у дружинников, и пошли город у мертвяков отбивать. К ним молодежь вся потянулась, в итоге ещё больше мертвяков наплодили. Бедные дети: полный трындец, хотя и их понять можно было тогда.

– Ну, вроде дело-то благородное.

– Да-да, держи карман шире, – усмехнулся Мотя, – кровь молодая, горячая. Когда в город мародеры пошли, коренные решили и от них город спасать. Теперь туда ни своим, ни чужим…, а лучше, вообще, близко не подходить. Они там, как в джунглях мартышки, уже обжились: свой или чужой не спрашивают. Не понравишься видом или может ботинки твои захотят – грохнут, и всё. Война всё спишет, сам понимаешь.

– Ну ладно спасиба за информацию Мотя – сказал я и направился к парковке.