Necrous-2. Судьба по сценарию

Заблудиться и не найти одноименный бар в Северном было просто невозможно. На каждом углу висели, стояли и лежали указатели, да и музыка, доносившаяся со стороны здания столовой, привлекала внимание. К слову, сама столовая функционировала, но кормили только строго жителей убежища, а остальные могли выпить и поесть в баре «Северный», вход в который находился с задней стороны общепита. Вопреки ожиданиям, бар оказался не в самом здании, а в подвале. Или, как гласила вывеска у входа – на цокольном этаже. Ступеньки, ведущие к музыке, сначала завели меня в полумрак, а затем вывели в небольшую освещённую комнату, из которой была дверь в сам бар. Но меня привлек стенд, висящий на стене справа от входа. На стенде красовался хорошо сохранившиеся агитационные плакаты СССР. Ступая спиной, я вчитывался в лозунги и невольно восхищался: «Цени рабочую минуту!», «Дай качество!», «На работе думай только о работе!». «Вот это пропаганда была, не то, что сейчас…», – подумал я , продолжая пятиться, когда нечаянно на кого-то наткнулся. Я повернулся и увидел перед собой лысого мужчину в сером полицейском камуфляже и зелёной легкой разгрузке.

– Проходи, не задерживайся, – сказал он, направляясь к выходу.

– Прошу прощения, – ответил я ему в след и вошол в бар «Северный».

Просторное помещение встретило сигаретным дымом и запахом свеже приготовленной еды. Тусклый свет, деревянные столы с лавками, барная стойка и грязный пол. Ничего примечательного тут больше не было, разве что вентиляционные трубы под высоким потолком были необычно громоздкими. В них с легкостью мог бы пролезть человек, немного пригнувшись. Бар постепенно заполнялся: треть столов уже была занята. Люди общались, делились новостями и впечатлениями. Почти половина в военной форме – остальные старались держаться от них подальше. Бармен, пожилой мужчина с белыми волосами и аккуратными очками на носу, встретил меня невероятной улыбкой с идеально ровными белыми зубами. Он был очень худым, казалось, что его белая футболка, болтается на нём, как на вешалке.

– У меня отличная память на лица, – сказал он, не прекращая улыбаться, – ты новый человек в убежище, добро пожаловать в мое заведение. Меня зовут Матвей, а если ты возьмешь себе выпить, я разрешу тебе называть меня Мотя.

– Приятно познакомится, меня Артем зовут, – ответил ему с улыбкой, перенимая настроение. – Пока буду называть Матвеем, а там посмотрим.

– Да я шучу, Артем , меня тут все Мотей зовут, поэтому и ты можешь.

– Договорились, – сказал я , усаживаясь за стойку бара.

– Ну, рассказывай, – сказал Мотя, облокотившись на барную стойку, – выпить хочешь или может быть покушать? Если чего интересного расскажешь, то и я поделюсь информацией.

– А откуда так вкусно пахнет – сказал я принухиваясь к запаху.

– Нравится? – спросил он, выставляя напоказ все свои зубы. – Это жена моя. Гениальный повар и лучший кондитер на сотни километров вокруг… а теперь, может быть, и на тысячи, – засмеялся Мотя. – Торты за пятьдесят патронов печет просто объедение! Ну, а если ты голодный, всего за пять обменных уйдешь отсюда сытым и довольным. Из кухни, действительно, доносился потрясающий запах еды.

– Буду иметь виду, – ответил я, сглотнув слюну.

– А не раскажеш мне про это убежище чего нибудь интересного – спросил я.

– Да ты сам походи, посмотри, – сказал Мотя, случайно плюнув на барную стойку; затем, продолжая говорить, достал тряпку и принялся вытирать всю столешницу. – Военные разбили всё убежище на три сектора. В левом, жилой район для выживших местных. В правом, казармы военных и техника, а в центральном секторе мы с тобой сейчас. Тут рынок, администрация и место встреч.

– Я слышал, место тут заколдованное, мутанты якобы не лезут сюда.

– Как говорит мой внук – «инфа сотен», это значит «правда». Что-то отпугивает тварей, но не так далеко. С дозора мужики рассказывают, что наблюдают они за нами с крыш домов, но ближе, чем на триста метров, не подходят. Сидят, раскачиваются и смотрят – жуткая херня! Обычные мертвяки прут иногда, но они угрозы не представляют.

– А есть догадки из-за чего так?

– Да разное говорят, Артем , только всё херня, как по мне, – пожал он плечами, – верующие, так вообще, с ума сходят, землю целуют. Он достал крестик из-под майки и показал его мне, затем приблизился и сказал: – я и сам верую, но тут что-то другое. В этих местах до эпидемии столько черных делишек проворачивалось, а в девяностые, так вообще, резня чуть ли не каждый день была. Так что мутанты сюда не лезут, скорее из-за того, что проклято это место. Вот как я считаю.

– Кхех – усмехнулся я. – А что в мире сейчас слышно какие новости.