Нечто неожиданное (ЛП)

Когда я сказала ей о моем решении сохранить ребенка, она была… удивлена. Только потому, что слышала все те же аргументы, которые я приводила Шейну, снова и снова. Но, когда я объяснила ей, что произошло у врача, когда я увидела на мониторе сердцебиение малыша, то поняла, что не могла избавиться от него. Я почувствовала, как мое сердце начало биться быстрее, пытаясь соответствовать тому, что на мониторе. Честно говоря, это сложно объяснить. Это было слишком сильное чувство, чтобы его можно было передать словами. Я думаю, что именно это заставило Холли понять, что я не могла объяснить нахлынувшие эмоции, которые пережила у врача. Это было слишком огромно, чтобы передать.

В то время я ничего не хотела больше, чем защитить это маленькое сердечко и удостовериться, что оно останется в безопасности. Я хотела, чтобы оно становилось больше и сильнее. Чтобы оно росло здоровым и счастливым. Я никогда еще ничего так не хотела. И мне хотелось, чтобы это была я, кто сделает все это возможным. Это произошло так быстро и без предупреждения. Я посмотрела на Шейна, чтобы попытаться это объяснить, но он уже все знал. Он видел, как это произошло. Он не стал спорить или задавать вопросы о принятом мною решении. Шейн просто принял на себя ответственность длиною в жизнь, которую я только что возложила на него.

Холли заплакала, а это бывает редко, затем сразу стала задавать вопросы и планировать.

Когда ты скажешь на работе?

Какие у вас с Шейном планы?

Вы уже думали об имени?

Все вопросы были разумными, но ни на один из них не было ответа. И все еще их не было.

С той встречи у врача прошло две недели. Две недели прошло с тех пор, как я приняла решение, которое изменило наши жизни. Две недели, как мы пытались вернуться к нашему прежнему распорядку. И не то чтобы мы об этом не разговаривали. Шейн писал и звонил каждый день, интересовался, как я себя чувствую, спрашивал про утреннюю тошноту, стало ли хуже или лучше. Слава Богу, я не слишком сильно страдала от этого, и длился токсикоз недолго. Но мы обсуждали только медицинский аспект беременности. Мы не обсуждали, что на самом деле ребенок значил для нас. Это было единственным удручающим моментом в этой ситуации. Не то, что мы ждали ребенка, а то, что мы ждали ребенка. Рано или поздно это изменится. Откладывать это станет все сложнее, особенно когда появится живот. И учитывая, как уже мне неудобно в этих джинсах, это случится довольно скоро.

— Ты уже сказал родителям? — спросил Эдди, потягивая через соломинку свой напиток.

Все присутствующие обратили свои взгляды на Шейна. У меня были не очень хорошие отношения с матерью, я не особо ожидала от нее помощи или радости по поводу ребенка. Только если ребенок не придет к ней с подарком в виде бутылки с выпивкой. Я очень хорошо усвоила, что не могла рассчитывать на нее, пока росла. Но отказалась жалеть себя из-за этого. Это сделало из меня того человека, кем я являлась сейчас. И я гордилась этим. Я всего добилась сама. Это было тяжело, но стоило того. И я хотела удостовериться, что мой ребенок через это не пройдет.

Родители Шейна — это совсем другая история.

Я любила его родителей, и они всегда были очень дружелюбны ко мне. Как только мы с Шейном сблизились, мне уже не приходилось проводить каникулы в своей квартире в одиночестве. Абель и Шарлотта Карлайл всегда удостоверялись, что за столом было место для меня. Они много раз приглашали меня в свой дом в Джорджии, и я их обожала за это. Абель даже предоставил мне мое первое место для стажировки в юридическом отделе в его фирме. Этот пункт в моем резюме помог мне устроиться на мою первую настоящую работу.

— Нет еще, — медленно ответил Шейн. — Я подумал, мы могли бы вместе поехать к ним и сказать, — он вопросительно посмотрел на меня. — Ничто не сделает Шарлотту более счастливой, чем ребенок, — сказал Шейн, шутя.

Моя улыбка померкла.

— А ты не думаешь, что они огорчатся? — нервно спросила я.

— Ты шутишь? — засмеялся Шейн, — Шарлотта и ребенок? Ты сможешь ходить по воде за то, что подаришь ей внука.

Я устроилась удобнее на стуле, стараясь расслабиться после заверений Шейна.

— Этот ребенок сделает это, — сказал Брайан, осматривая бар. — Трастовый фонд, наследник трона Шарлотты. Неплохая семейка, чтобы завести с ними ребенка.

Стол пошатнулся, и все наши стаканы опрокинулись, расплескивая напитки.

— Черт! За что? — Брайан смотрел на Шейна, наклонившись и потирая голень.

— Не будь засранцем, — тихо ответил Шейн.

— Что, черт возьми, я такого сказал? — Брайан озадаченно оглядывал стол.

Никто не ответил ему, потому как все были заняты тем, что вытирали разлитый алкоголь.