Я хотел прикрыть ей рот, остановить ее, чтобы мы не узнали слишком много. Это только все усложнит. Я хотел все это ей сказать, но мой рот как будто застыл, слишком пересох, чтобы говорить.
— Я могу, — сказала доктор Сай, посмотрев на нас. — Вы хотите послушать?
— Да, — ответила она дрожащим голосом.
Наконец, ко мне вернулся голос, но он был невероятно натянут.
— Золотце…
Но было слишком поздно. Доктор повернула машину к нам, указывая на точку на экране.
— Еще сложно различить, но вот это плодная оболочка, а это, то, что моргает на экране, это и есть сердцебиение.
Я понятия не имел, что такое плодная оболочка, но точно понял слово
— Оно и должно биться так быстро? — спросил я, внезапно забеспокоившись.
Доктор Сай кивнула.
— Да. Это означает, что сердечко крепкое.
Я должен был отвести взгляд от монитора и посмотреть на Ли. Ей тоже было тяжело оторваться от экрана. Она немного подвинулась к машине. Как будто думала, что так она будет ближе к этому, хотя то, что мы видели, происходило внутри нее. Ли начала было подносить пальцы к экрану, но остановила себя на полпути. И когда я это увидел, одинокая слезинка скатилась по ее лицу. Знал, что теперь она приняла решение. Ей не нужно было мне говорить, я это просто видел. Я видел это в том, как приоткрылись ее губы, в том, как расслабилось ее лицо, впервые за долгое время.
— У меня будет ребенок, — пробормотала Ли, улыбаясь и плача одновременно.
Этот смех заставил меня почувствовать слабость в коленях, и я ничего не мог поделать, кроме как улыбнуться в ответ. Решение принято. Пути назад нет. Слова отца прокручивались в моей голове снова и снова. Ничто так не докажет, что я мужчина, чем то, как я поведу себя в этой ситуации. Он был прав. Время быть мужчиной.
— Нет, Золотце, — сказал я, вновь целуя ее руку. — У
Глава 8
— Значит, вы, ребята, сделали это? — спросил Брайан, потягивая пиво. Он единственный из всех сидящих за столом, все еще не мог до конца поверить. — Я имею в виду… ребенка. Вы двое, — он указал на нас пальцем. — Как-то это чертовски невероятно.
— Чертовски невероятно? Не знаю… может быть.
Мне кажется, я больше потрясена самим фактом беременности, нежели тем, кто отец ребенка. Если уж на то пошло, то, что отцом стал Шейн, было одним из успокаивающих факторов в этой ситуации.
— Ребята, вы хоть понимаете, что уже не сможете потом от него избавиться? — спросил Брайан вполне серьезно.
— Ты идиот, — услышала я, как Холли ответила за всех нас.
— Эй, я просто хочу, чтобы они осознали, что это на всю жизнь. Не стреляй в того, кто просто сообщает новость! — Брайан вскинул руки.
Это происходило двумя неделями спустя, когда в пятницу вечером мы все сидели за столом в баре, в котором это все началось. Как и всегда по пятницам мы собирались в баре. Только сегодня вечером мы не слушали, как Холли и Эдди обсуждали свадьбу, или как Брайан отпускал комментарии о девчонках в баре. Сегодня темой разговора был ребенок.
— Мы это уже поняли, — сказал Шейн, отпивая пиво. — Хотя… спасибо за предупреждение.
— Я просто сказал, — ответил Брайан.
Я посмотрела на Шейна и увидела, как он ухмыльнулся. Он взглянул на меня и подмигнул, как в старые добрые времена. Я посмотрела вокруг, на стол, на наших друзей, на бар, на улицу снаружи. Жизнь вокруг меня не изменилась, но мне казалось, что я жила в совсем другом мире.
Например, передо мной стакан имбирного эля, а не пиво. И не надо забывать, что моя грудь не прекращает чесаться, а джинсы врезаются мне в живот больше, чем раньше. И по каким-то причинам я не переставала хотеть уксуса. Все это было для меня так очевидно, но мои друзья оставались в блаженном неведении. Они всего лишь выпивали. Джинсы Холли не причиняли ей неудобств, и никто из них даже не думал о еде. Что бы я не отдала сейчас за порцию картошки фри...
— Я думаю — это здорово! — весело сказала Холли.