Нечто из Рютте

– Я говорю на языке благородных господ, но ни читать на нем, ни писать я не могу.

– А я думаю… Нет, я знаю, что ты врешь. Ты умный человек, Авенир, но твоя беда в том, что ты думаешь, что ты самый умный.

– Никогда бы не взял на себя такую смелость, – смиренно отвечал трактирщик, но в его интонациях солдату послышалась насмешка.

Он захлопнул книгу и отодвинул ее от себя.

– Ладно, Авенир, предлагаю тебе свою дружбу.

– И сколько же мне будет стоить такой почет? – поинтересовался трактирщик.

– Сорок монет, Авенир. Пять монет ты мне уже дал.

– Господин коннетабль, видимо, шутит?

– Господин коннетабль серьезен как никогда, – ответил солдат.

– Но это огромные деньги!

– Да, но не для тебя. Еще вчера я бы подумал, что это для тебя огромные деньги, но вечером я видел, сколько ты зарабатываешь. Ты за день заработал больше, чем добрый солдат зарабатывает за месяц.

– У меня нет таких денег, – вдруг твердо сказал трактирщик. – И вряд ли когда-нибудь будут.

– Ты уверен, Авенир? – спросил его солдат и забарабанил пальцами по столу.

– Это слишком большие деньги, – опять твердо и даже с вызовом произнес Авенир. – У меня нет таких денег.

– Ну что ж… – сказал Волков и многозначительно посмотрел на Ёгана.

Тот как будто знал, что делать: он быстро вылез из-за стола, встал за спиной у трактирщика и положил руку тому на плечо.

«Молодец, все правильно делает», – думал солдат и продолжил:

– Пойдем, Авенир, тебя ждет кузнец.

– Кузнец? – удивился трактирщик. – Зачем я кузнецу?

– Он закует тебя в кандалы, а затем Ёган отведет тебя в подвал замка.

– И за что же? – язвительно улыбался Авенир. – За то, что я не дал вам тридцать пять талеров?

– Нет, что за глупости, Авенир, то было деловое предложение, ты мог его отвергнуть, а мог и принять, это был твой личный выбор.

– А за что же тогда?

– Вчера ночью, Авенир, кто-то пытался меня убить на заднем дворе твоего трактира, и я почему-то думаю, что это ты послал убийцу, – говорил солдат, тыча пальцем в грудь трактирщику. – Это ты, Авенир.

– Но тут было много народу! Почему я? – искренне удивлялся трактирщик.

– Не знаю, мне так кажется – может, потому что постояльцы не ходят через кухню и заднюю дверь?

– Но это не я! Клянусь своими предками!

– Возможно, и не ты, буду выяснять. Но… – Солдат снова ткнул пальцем в грудь трактирщика. – Сегодня утром я говорил с бароном, и он был в ярости, знаешь почему?

– Почему? – испуганно спросил трактирщик.

– Потому что, Авенир бен Азар, я третий коннетабль за полгода, который служит барону. Двоих моих предшественников убили, и меня вчера пытались убить, и знаешь, что я тебе скажу, Авенир, над нашим бароном окрестные бароны уже смеются, и нашему барону, да продлит Господь его года, очень не нравится, когда над ним смеются. Сегодня он поклялся повесить всех, кто причастен к покушению на меня. Слышишь, Авенир? Всех!

– Но я…

– Сначала ты натравил на меня своего слугу, чтобы спровоцировать меня прямо в трактире, а потом ты решил убить меня, когда я стал осматривать твой трактир и подсчитывать прибыль, что ты получаешь.

– Это не так, господин, Господь свидетель.

– Авенир бен Азар. – Солдат встал и громко продолжил, чтобы слышали все присутствующие: – Я обвиняю тебя в попытке убить меня вчера ночью.

– Но я этого не делал! Я этого не делал! – запричитал трактирщик. – Клянусь вам своими детьми!

Ёган схватил его за шиворот и встряхнул:

– Пойдем-ка, Авенир.

А трактирщик вцепился в стол так, что у него побелели костяшки, и таращился на Волкова, словно он был демоном. Солдат же глядел на него ласково, даже улыбался и говорил:

– Не упирайся, Авенир, это только усложнит дело, пошли по-хорошему, кузнец уже тебя заждался.

– Подождите, господин коннетабль, прошу вас, умоляю, нам надо разобраться. – Он продолжал держаться за край стола, и так крепко, что Ёган не мог оторвать трактирщика от него.

– В чем разобраться, Авенир?

– Я найду деньги, не сразу, но найду, тридцать пять талеров. В течение месяца найду.

– Найдешь? Точно?

– Если будет нужно – займу у родственников.

Волков задумчиво покивал и вдруг произнес:

– А может, ты мне скажешь, кто на меня напал ночью?

Трактирщик вдруг замолчал.

– Что, Авенир, язык отсох? Или ты уже согласен идти к кузнецу?

Трактирщик продолжал молчать.

– А-а, Авенир, ты боишься этих людей. Ну, давай, говори, кто они? Ну… Из двери вышли трое, две из них женщины. – Солдат встал и зашептал на ухо трактирщику: – Я знаю, кто были эти женщины, я из-за них сюда и пришел. А кто был третий? Кто напал на меня?

Трактирщик косился на коннетабля, дрожал от страха, но молчал.

– Ну так ты мне скажешь? Давай: это был… Не слышу!..

– Ла Реньи, – прошептал трактирщик.

Солдат спокойно сел на лавку.

– Именно так я и думал, Авенир. Я сильный и умелый человек, я даже с одной рукой опасней большинства двуруких, а он чуть не убил меня одним ударом, без оружия, – так же тихо, как и трактирщик, говорил Волков. – Так кто он такой?

– Он очень сильный человек, – шептал трактирщик. – Я думаю, он бывший жонглер или акробат. А может, ярмарочный борец.

– А вот это может быть… А что у него с благородной дамой?

– Я не знаю, господин.