Нечто из Рютте

Старый Ёган стоял рядом, помогая ему ножом. Все начали есть. Слуга ходил вокруг них, разливая им вино в кубки, подкладывая в тарелки капусту и рапунцель. Потом он тесаком разрубал на части зайца, обносил ужинающих, те брали куски.

– Не пачкайтесь, – назидательно сказал баронесса Леопольду.

– Я не пачкаюсь, – заявил мальчишка.

Волкову было необыкновенно вкусно, он давно не ел с таким удовольствием.

– Вам нравится, господин Фолькоф? – спросила баронесса.

– Очень. Мне в вашем доме все нравится, – отвечал солдат.

Он заметил, как барон чуть выпрямился после его слов и даже немного улыбнулся.

– Так что, – вдруг начал молодой барон, отбросив куриную кость на тарелку. – Идет огонь изо рта еретиков?

– Я такого не видел, – снова сказал солдат.

– Вы не видели главных, – снова повторил мальчишка.

– Почему же? Видел. Почти самых главных еретиков.

– Неужели вы видели их лжепапу? – ужаснулась госпожа Фредерика.

– Нет, его не видел. Но я видел генерала ван дер Пильса и генерала ван Бомеля.

– Видели? – не без удивления спросил барон. – Их обоих?

– Как вас сейчас вижу.

– А почему вы их не убили? Не смогли дотянуться?

– Смог бы, – усмехнулся солдат. – Но нельзя было.

– Да кто ж вам мог запретить? – удивилась баронесса.

– Надо было их всех убить! – закричал молодой барон, вскакивая на кресло. – Вот если бы у меня был меч, я бы их всех убил!

– Сядьте немедленно! – сурово сказал отец. – Ведете себя как пьяный холоп в трактире.

Мальчишка недовольно покосился на отца, но перечить не стал.

– Так где же вы их видели? – спросил барон, принимаясь за зайца.

– В Каасе, на переговорах.

– Вы были в Каасе? – Барон даже отложил зайца.

– Ну да, де Приньи был приглашен на переговоры, я сопровождал его.

– А почему вы его сопровождали? – спросил молодой барон.

– Потому что я состоял в его гвардии. Я охранял его штандарт, – ответил Волков.

– Я тоже буду охранять штандарт у нашего герцога, – заявил мальчишка.

– Если будете хвастать и бахвалиться все время, – сухо сказал отец, – вряд ли вас удостоят такой чести. И вообще, давайте-ка спать собирайтесь.

– Не хочу спать, еще не темно на улице, – заявил мальчишка. – Рано еще.

– Хотелось бы вам напомнить, господин молодой барон, – произнес Волков, – что в воинском деле, коим вы собираетесь заниматься, дисциплина является главной добродетелью.

– А что такое дисциплина? – спросил мальчишка, с трудом выговорив слово.

– Так звали древнюю суровую богиню, а у нас это значит безоговорочное выполнение приказов командира или сеньора. Ваш командир – это ваш батюшка, и его приказы должны выполняться неукоснительно.

– А если не буду выполнять?

– Вас просто выгонят из отряда и не возьмут в другой. И вам никогда не позволят охранять штандарт герцога.

– Да? – с недоверием спросил мальчик, глядя на барона.

– Именно так, – кивнул отец.

– Ну тогда пошли, мама. – Молодой барон нехотя встал и взял мать за руку.

– Вы прямо волшебник, – заулыбалась баронесса и кивнула солдату.

Волков встал и поклонился в ответ. Женщина с ребенком ушли.

– Так что произошло в Каасе? Почему ни о чем не договорились? – спросил барон, наливая вина солдату и себе.

– Я думаю, что наши князья делают вид, что непреклонны, на самом деле они почти согласны, просто кто-то из них первым должен об этом сказать.

– А что ж предложили еретики?

– Еретики говорят – чья земля, того и вера.

– Неужели наши князья пойдут на такое и бросят добрых верующих людей в землях еретиков тем на съедение?

– Пойдут, барон, они не согласились сразу, только чтобы выторговать себе условия получше.

– Даже не верится, – произнес барон.

– На западе от Большой реки графства обезлюдели, каналы зарастают. Из двух деревень осталась одна. Я видел пустые замки. Бароны погибли, не оставив наследников, гербы раздаются проходимцам и еретикам. Ваша земля по сравнению с тамошними – счастливая Аркадия. Там графы и даже князья обнищали так, что позавидуют вашему столу.

– Да, я слыхал об этом, конечно. – Барон понимающе кивнул. – Война идет почти тридцать лет, и чума уже почти три года.

– Да еще такие мерзавцы, как фон Бок и Беренштайн.

– Да? И что же они? Хуже чумы?

– Жадность хуже чумы. Фон Бок из жадности прекратил платить солдатам жалованье и заявил: «Пусть война кормит себя сама». Солдаты, естественно, взбесились и стали свирепствовать в землях еретиков. Те в ответ стали зверствовать в наших. Я видел костер, в котором за один раз сожгли тридцать шесть еретиков. Чтобы не тратиться на дрова, их загнали в их убогую церковь и подожгли. А еще я видел дорогу, где еретики развесили сто пятьдесят мужиков за то, что те отказались мочиться на иконы. В общем, барон, от войны все устали. И они, и мы. – Волков встал. – Я благодарю вас, барон, за прекрасный ужин, давно так хорошо не ел.

– Эй, Яро, вы куда? Какого черта? Куда вы собрались? Рано еще.

– Мне нужно поговорить со служанкой вашей дочери, хотелось бы зайти до темноты, иначе это будет невежливо.

– Да к дьяволу служанку! Давай выпьем? Так хорошо сидели. Садитесь.