Нечестивец

Граф не всегда был таким чудовищем. За ужином он старался быть учтивым.

Ему, конечно, известно, что она видела ребенка. Неужели он настолько черств и ему наплевать, знает ли она правду? После ее вчерашней исповеди он, верно, понял, что мужчины, бросающие своих детей, — это ее собственная боль.

Но он же не бросил — у него развито чувство ответственности. Девочка воспитывается любящими тетушками, пусть и без отца.

Камилла не знала, кто был ее настоящий отец, но судьба благословила ее, послав Тристана… Хотя благословила — не подходящее слово. В конце концов, она не очутилась бы здесь, умей он вести себя благовоспитанно.

Она внезапно нахмурилась — снова послышался какой-то шум. То слышится… то пропадает. Уж не бредит ли она наяву?

Девушка села в постели и зажгла ночную лампаду, стоявшую на тумбочке. Из темного угла мертвенно блеснули глаза египетской кошки. Камилла не обратила на это внимания; еще в детстве она изучила в музее все египетские поделки. Так что прошлое не пугало ее. Но вот звук…

Камилла выбралась из постели и прошлась по комнате, пытаясь найти источник шума. Наконец она определила, что звук исходит откуда-то снизу. Она поколебалась какое-то мгновение, затем босиком прошла к двери и потопталась в нерешительности, размышляя, не заперта ли она снаружи. Нет, не заперта.

Она осторожно приоткрыла дверь и выглянула в холл. Ничего — и никого. Светильники в холле едва тлели, но в полутьме коридоров явно никто не прятался.

Снова послышался шум откуда-то снизу.

Камилла вышла в холл — нет, ей вовсе не хотелось спускаться по лестнице. Однако шум не давал ей покоя. Инстинктивно прижимаясь к стене, она спустилась вниз, к вестибюлю. В приглушенном свете нескольких тускло горящих лампад строго поблескивало оружие, развешанное по стенам. Девушка пошла через пустынный холл, понимая, что не знает планировки замка. Она прежде ходила по этим залам, и вверху и внизу, но не знала, какие помещения прилегают к парадному вестибюлю.

От лестницы она повернула вправо, туда, откуда доносился странный скрежет. К счастью, массивные двустворчатые двери под старинной аркой были приоткрыты, и она проскользнула в следующее помещение. Здесь было почти темно — горела только одна лампада. Пришлось выждать с минуту, пока глаза привыкали к полумраку.

Оказалось, Камилла вошла в большой зал — возможно, в лучшие времена здесь шумели балы. Вдоль стены стояли диванчики и сдвоенные кресла. В углу тускло сиял большой рояль, рядом на подставке располагалась арфа и несколько других струнных инструментов.

Камилла расхаживала по залу, и тревожные предчувствия закрадывались в ее сердце. Она постаралась унять дрожь. Пустой бальный зал, казалось, нашептывал ей о тенях прошлого — это ощущение страшило ее больше, чем любые артефакты, даже мумии.

Камилла остановилась в центре огромного зала и крутанулась, словно опасаясь погони. Но здесь не было никого.

Она прошла в дальний конец зала и под древними арочными сводами увидела две двери, украшенные резьбой. Поразмыслив, выбрала ту, что слева, и тихонько толкнула створку. Видно, ее частенько открывали — хорошо смазанные петли даже не скрипнули.

Камилла вошла в помещение — это была маленькая, аккуратная домашняя часовня. Видно, здесь веками ничего не менялось, подумала она. Алтарь был сложен из камня. Над ним высилось металлическое распятие. Вокруг цветы, она сразу почувствовала их аромат.

Девушка снова остановилась в нерешительности: внутренний голос подсказывал ей, что немедленно надо вернуться, взбежать по лестнице к себе в спальню и запереться. Но любопытство пересилило, и она пошла к дверце у противоположной стены часовни. Камилла ругала себя при каждом шаге, но ничего не могла поделать — ее тянуло вперед.

Медленно и осторожно она открыла дверцу. Откуда-то снизу пробивался свет. Ей пришло в голову, что эта лесенка из часовни, должно быть, ведет в подземный семейный склеп. Но почему там горит светильник?

«Не спускайся!» — подсказало здравомыслие. Но ноги не подчинились. Каменные ступени были очень стары, за сотни лет они истерлись. Девушка чувствовала их ледяной холод.

Мерцающий отблеск огня притягивал к себе, манил ее, как мотылька.

Ступеньки витой лестницы уходили далеко вниз, и Камилла успокаивала свое бешено колотящееся сердце, уговаривая себя, что всего лишь спустится и посмотрит, откуда там свет. А потом послушно последует здравому смыслу. Еще несколько ступенек — и можно будет возвращаться.

Камилла уже сошла с последней ступеньки на пол, но старинная каменная перегородка заслоняла вид. Ее руки уперлись в сырую стену. Свет внезапно погас, и тесная яма погрузилась в непроглядную тьму. Пролетел легкий шелест… Позади, на лестнице? Или снизу, из темноты?

Она застыла, напрягая все чувства и пытаясь вникнуть в источник опасности. Из темноты протянулись руки и коснулись ее.

* * *

Был поздний вечер, пожалуй, даже ночь. Но сэр Джон Мэттьюз не привык поглядывать на часы.