Небоскреб

Насчёт «отдохнуть», это я так, почти что мимо. Уж нам с Маринкой и Наташкой было не до отдыха, и за эти три часа мы больше умотались, чем отдохнули, хотя, ясное дело, умотательство оказалось приятным. Тут моя вина, скрывать не стану — ляпнул, не подумав, что секс в иной реальности может чем-то отличаться от привычного, Маринка загорелась желанием проверить, Наташка чуть подумала и тоже заинтересовалась, вот и принялись изучать проблему экспериментальным путём, старательно так изучать, задорно и с огоньком. Вот и умаялись капитально… Отличие, кстати, обнаружилось только одно — неудобство. Одно дело совершать приятные телодвижения на здоровенном сексодроме, и совсем другое — на обычной односпальной кровати. Мы, конечно, с задачей героически справились, но сложностей при этом хапнули, что называется, выше крыши…

Пикник получился на славу. Дровами на костёр пошли несколько и без того полуразвалившихся лавок со двора пятиэтажки, в которую была встроена база, сидячие места устроили из нашедшихся в закромах базы деревянных и пластиковых ящиков, из пары фанерных ящиков покрупнее соорудили стол, застелив его вместо скатерти листом толстого полиэтилена, что Авдеев выдал тоже откуда-то из хранившихся на базе запасов. Пластиковая одноразовая посуда в тех запасах тоже нашлась, так что есть руками и прямо со стола нам не пришлось.

А уж что поесть, у нас было. Не в полном шашлычном ассортименте, к сожалению, но всё равно получилось очень даже вкусно и нажористо. Все оказались довольны, а Фриц особенно — печёная в углях картошка привела его в какой-то прямо детский восторг, пусть и измазался он тоже как маленький. Ну что поделаешь, опыта-то нет…

Хуже оказалось с алкоголем. Ну как хуже? Запасы этого добра на базе имелись, не без того, но в основном это была водка, которую и дамам не особо предложишь, да и мужики мы тут все с соображением, понимали, что налегать на беленькую перед вполне возможным завтрашним выходом не следует. Пиво — это да, вот только его на базе оказалось немного, и на всякий случай решили заливать вовнутрь не всё, оставив сколько-то про запас.

Но, как бы там ни было, попировали душевно. А уж когда дошло до песен… Андрей и Григорий, как выяснилось, знали их великое множество, да и пели красиво. Милка, видимо, унаследовавшая любовь и способности к пению от отца, тоже не ударила в грязь лицом, а когда они с папашей и Наташкой выводили «Миленький ты мой», Аньку с Маринкой аж на слезу прошибло. Фриц, бедный, вообще так и сидел, разинув рот.

— Григорий Петрович, — подала голос Анька, — а собирать контейнеры мы завтра опять по городу будем?

— Нет, с кибами, ну, телеглавцами, то есть, встретимся, — ответил Авдеев. — Они сразу несколько подгонят.

— Блин, Анька, я такого от тебя не ждала! — взвилась Маринка. — Ладно, мужики не могут без того, чтобы о делах трепаться где надо и не надо, но ты-то куда?! Хорошо же сидим, а ты о работе!

— Ну, Марин, прости, — проявила миролюбие Аня. — Интересно же!

— Куда молодёжь катится? — сокрушённо вздохнула Маринка, и тут все взорвались смехом. Смеялся я, ржала, как лошадь, Наташка, хохотал Андрей, ему подхихикивала Милка, а рядом укатывался Валька, неудержимый гогот Авдеева плавно перешёл в кашель, звонко заливалась Анька, сложился пополам, держась за живот, Антон, к общему веселью присоединилась и сама Маринка. Фриц поначалу старался держаться в каких-то одному ему понятных рамках, но тоже не выдержал и принялся ржать.

— Ну ты отожгла, — утирая выступившие от неумолчного смеха слёзы, с трудом произнесла Наташка. — Молодёжь ей не та… Тоже мне, подружка-старушка…

— А я что? — Маринка демонстративно захлопала ресницами. — Я блондинка, мне можно!

Заявление вызвало новый взрыв смеха. Не смеялся на этот раз только Фриц, недоумённо оглядывая всех нас, как будто увидев в первый раз. Маринка принялась что-то втолковывать ему по-немецки, не иначе, раскрывала значение образа блондинки в современной русской народной культуре. Объясняла, надо сказать, долго, мы опять начали потихоньку хихикать. Не знаю уж, кто над чем, меня, например, забавляло искреннее обалдение на лице нашего товарища. Ну да, у немцев быть блондинкой — значит, демонстрировать чистоту происхождения, а у нас…

Неожиданный сеанс смехотерапии резко снёс все границы, ещё остававшиеся между нами. Ну не все, конечно, но общение моментом стало как-то теплее, начали непринуждённо говорить друг с другом те, кто раньше общался только по делу. С некоторым удивлением я заметил, как перешёптывались о чём-то Наташка с Милкой, Тонна весело болтал с Маринкой, Анька что-то заливала Вальке, а он тихо посмеивался, Андрей с Фрицем и Григорием вообще ушли в разговор с головой, причём слов, судя по оживлённой жестикуляции, им явно не хватало. Разгул непринуждённости и живого человеческого общения, блин! Ну а я что, я разве против? Только за!

— Ой, смотрите! — вскрикнула Наташка.

— Что? Где? А? — наперебой загалдели все.

— Да вон же! Вон там! — Наташка протянула руку, растопыренными пальчиками показывая куда-то в потемневшее уже небо.