Небоскреб

Ну да, разумно. Девятерым искать одного проще, чем наоборот, особенно с помощью следилки на планшете.

Подтянулись Антон с Фрицем. Они попытались пожаловаться, что никак не могли вскрыть дверь в подвал, но когда увидели, кто с нами, слегка охренели. Реакция девчонок, тоже покинувших сомнительное укрытие и подошедших к нам, оказалась более эмоциональной — Маринка даже ругнулась, а Наташка посмотрела на Григория так, будто взглядом собралась просверлить в нём дырку.

— Ну что, Григорий, — начал я, убедившись, что все в сборе, — давай, объясни нам, что тут у тебя за шпионские игры.

Глава 28. Снова тринадцатый этаж — вопросы и ответы

Если бы нашу команду можно было назвать массой, мы бы сейчас имели сеанс массового охренения. Но девять человек (Авдеева временно не считаем) массой не обзовёшь при всём желании, так что упомянутый сеанс не состоялся. Впрочем, самого факта того, что мы охренели, это никак не отменяло. Охренели, чего уж там…

С чего охренели-то? Да было с чего… Авдеев уверенно повёл нас по стандартно обшарпанному подвалу и вскоре остановился перед массивной стальной дверью, напоминающей о банковских хранилищах, как их показывают в кино. Открыв небольшую стальную же дверцу в стене справа от двери, Григорий загородил её от нас своей широкой спиной и принялся колдовать с какими-то кнопками, которые я успел заметить. Ну да, кодовый замок, не иначе.

И точно — едва Авдеев закончил свои манипуляции и прикрыл дверцу, здоровенная стальная дверь с лёгким шуршанием поползла вбок, остановившись через несколько секунд на полдороге. Войти внутрь можно было только по одному, но именно войти, а не протиснуться.

— Прошу! — Григорий Петрович сделал приглашающий жест, отступив в сторону. — Самое тихое и безопасное место во всём городе!

Не знаю уж насчёт безопасности, но да, по идее, в открывшемся бункере должно быть тихо. Я пропустил первым Андрея, за ним потянулись его сын и дочь, затем Антон с Анькой, после них Фриц, потом Маринка да Наташка.

— Нет уж, только после вас, — возразил я, когда Григорий предложил заходить и мне.

— Как скажете, — с деланно вежливым полупоклоном ответил он и зашёл. Мне не оставалось ничего иного, как пройти в бункер самому.

— Прошу за мной, — Авдеев продолжал изображать радушного хозяина. Мы последовали за ним, миновали небольшой тамбур, затем широкий коридор, потом свернули в коридор более узкий, прошли его, и наконец очутились в довольно просторном зале.

Посреди стоял большой стол, накрытый для скромного чаепития, зал неплохо освещался с полной имитацией дневного света, на одной из стен висела изрядного размера плазма. На небольшом столике в углу пристроился типичный столовский титан, рядом с которым стояла коробки с чайными пакетиками-утопленниками, пакетиками растворимого кофе и сахаром в кусочках. Тарелки с печеньем ждали нас уже на большом столе. Какое-то время ушло на то, чтобы разобрать чашки, наполнить их кипятком, взять пакетики, сахар и рассесться за столом.

— Внимание на эран, пожалуйста, — Григорий взял пульт и, дождавшись запрошенного внимания, нажал пуск.

Не знаю уж, кто из нас что хотел увидеть, но лично для меня появившееся на экране изображение Хельмута Францевича стало неожиданностью. Я ещё не успел понять, приятной или нет, как директор одарил нас плотоядной улыбкой и заговорил:

— Добрый день, дамы и господа! К сожалению, это не сеанс связи, а запись, поэтому ответить на ваши вопросы я не смогу. Прошу выслушать меня внимательно, на часть вопросов вам ответит Григорий Петрович, оставшиеся ответы дам я, когда у нас с вами будет таковая возможность. К сожалению, обстоятельства сложились таким образом, что я посчитал необходимым предоставить вам временное убежище там, где вы сейчас находитесь. Сколько времени вы здесь пробудете, я сказать не могу, однако приложу необходимые усилия к тому, чтобы долго это не продолжалось. Выполнение вами заданий по доставке имущества приостанавливается до особого распоряжения. Начисление бонусов за дни вынужденного простоя продолжится из расчёта сто пятьдесят универсальных бонусов за полные либо неполные сутки, начиная с настоящего момента и до возобновления обычного режима работы. И ещё, — тут директор снова придал своему лицу характерное немецко-фашистское выражение. — Наибольшей полнотой информации среди вас сейчас обладает Григорий Петрович. Однако это не делает его руководителем команды. Вы, Павел Сергеевич, по-прежнему возглавляете команду и принимаете решения. Ваша, Григорий Петрович, обязанность — обеспечить Павла Сергеевича необходимыми для этого сведениями. Надеюсь вскоре снова со всеми вами встретиться. До скорой встречи! — провозгласил директор, вскинув правую руку в жесте, к коему больше подошли бы совсем другие слова.