Небоскреб

Вообще, что за последнее время многое в нас меняется, причём в лучшую сторону, я уже заметил. На примере Авдеева это вообще прямо-таки в глаза бросалось — нормальным человеком, можно сказать, стал. Его преображение можно, конечно, было считать результатом благотворного влияния коллектива, что я до последнего времени и делал, но сейчас оно смотрелось слегка по-другому. А Маринкино чутьё на воздействие коллектива вообще не спишешь при всём желании, значит, что? Значит, на неё действует не коллектив, а сама обстановка. Наташка, конечно, могла и по жизни быть глазастенькой, но как-то до регулярных заходов сюда это было не особо и заметно. Так, может, и Григорий умнеет на ходу из-за особенностей здешних реальностей? Надо будет к остальным приглядеться, вдруг ещё что-то такое замечу… Уже почти засыпая, подумал, что в лучшую сторону изменился и я сам — вроде бы ладить с людьми умел всегда, но здесь это умение проявилось прямо с какой-то новой силой.

…За завтраком я приглядывался к нашим, стараясь разглядеть или просто припомнить, что нового появилось в них за это время. Тут, понятно, могло играть свою роль и то, что раньше-то я их вообще не знал, но всё же нашлось, на что обратить внимание.

Вот та же Мила Стрим, хотя бы. Начинала с ворчания, стращала всех желанием уехать из Зухова, вовсю фоткала этот чёртов город, хоть и понимала, что такое здесь не приветствуется… В общем, всячески выпячивала собственное эго, так сказать. А теперь? В активистки не лезет, это да, но когда привлекают к работе, отлынивать даже не пытается. Общается куда как живее, чем поначалу, со всеми девчонками уже на ты. Вон даже личная жизнь подруг ей интересна, Маринка с Наташкой со мной поделились. Про её отца и брата, равно как и про Антона, ничего сказать не могу. Насчёт изменений не могу — эти как сразу показали себя более чем неплохо, так и продолжают. Фриц… А что Фриц? Он тоже с самого начала нормальным был, таким и остаётся. Анька, как и Милка, обжилась в компании, но с ней-то вообще хорошо было всё и всегда.

Да уж, не думаю, что такие изменения планировались организаторами «Нового поколения», но как побочка меня лично они более чем устраивали. Не знаю, что и как у меня с этими людьми сложится потом, но на ближайшее время это мои товарищи, и я, честно говоря, такому положению дел рад.

Кстати, а ведь в лучшую сторону изменились и телеглавцы. Тот же Триста девяносто седьмой по сравнению с тем, как он вёл себя в первую нашу встречу, это вообще небо и метро! Да и сам их подход к делу тоже поменялся и тоже к лучшему. Первый раз Триста девяносто седьмой, помнится, ограничился только подсказками, и то туманными, тот, который попался нам по дороге в Зухов, уж не помню его по номеру, просто вручил нам с Маринкой оружие и самоустранился от дальнейших действий, а тут… И помощи у нас запросили, когда у них какие-то не до конца понятные мне проблемы возникли, и взаимодействовали с нами вполне осмысленно и более чем эффективно, да и их групповые действия смотрелись очень даже неплохо. Тут-то в чём причина? Ладно, наши изменения можно списать на влияние местных условий, но телеглавцы-то здесь уже хрен знает сколько времени живут… Или это мы на них так влияем? А они, получается, на нас, что ли? Да уж, вопросиков хватало, а вот с ответиками как-то пока что не сложилось…

Пришла в голову мысль, что никаких изменений телеглавцы на самом деле не претерпели. Просто сначала относились к нам несколько отстранённо, а потом посмотрели, что мы вполне себе неплохие ребята и девчата, и перешли к нормальному общению. А что, тоже вариант…

Кстати, а получается-то, что их цивилизация, я имею в виду тех, кто этих самых телеглавцев создал, весьма похожа на нас. Ну в самом деле, кого ещё телеглавцам, слугам по жизни, копировать, как не своих господ? Не нас же, в конце концов? Хотя в плане того, что сейчас модно называть «сексизмом», эти вымершие звездолётчики нам ещё фору дадут — «женские особи» в лексиконе телеголовых не просто же так появились…

Размышления свои я прервал, чтобы не потерять нить застольной беседы. Беседа эта как-то сама собой съехала на обсуждение вчерашних событий, но надолго на том не задержалась. Всё, что предназначалось к съедению и выпиванию, было съедено и выпито, но выбираться из-за стола и расходиться народ не спешил. Я решил, что этим стоит воспользоваться для дальнейшего укрепления нашего командного духа.

— А что, дамы и господа, — обратился я к народу, — мы сегодня пикник устраиваем или как?

— Да! Устраиваем! Конечно! А как же! — доносилось с разных концов стола, идея явно всех воодушевила.

Всех, кроме Маринки с Наташкой. Маринка сидела, опустив лицо, Наташка с некоторым опасением на неё поглядывала. Вдруг Маринка подняла голову, тряхнула золотой гривушкой и, широко улыбнувшись, объявила:

— Обязательно устраиваем! Вот чувствую, что это последняя такая возможность, и завтра нас тут уже не будет!

Воцарилось общее молчание. Понятно, что Маринка вслух сказала о том же, о чём все мечтали, но уж очень ясно и недвусмысленно у неё вышло.