Небо в кармане! (СИ)

— А ты припомни, сколько стоили билеты на выступления за границей? А сколько там народа присутствовало? Поверь, если люди готовы тратить деньги на подобные развлечения, то это точно стоящее дело. И это я ещё военную составляющую не рассматриваю, а она тут точно присутствует. Ведь присутствует же, сын?

Довольно улыбаюсь и киваю в ответ. Ай да отец, всё уже просчитал, всё правильно рассудил. Если заручится поддержкой военного ведомства, то и ссуды получит, и заказы. Надо его поддержать:

— Конечно! На самолёт можно установить бомбодержатели и получится бомбардировщик. Можно перевозить почту, курьеров, можно возить грузы для армии и гражданского населения. Можно быстро долететь туда, куда обычным способом добираться будешь не один день. Да много что можно!

Отец задумчиво смотрит на меня. Я прямо-таки вижу, как в его голове сейчас крутится одна единственная мысль — откуда?

Глава 18

Бодаться взглядами не вижу смысла, ни к чему хорошему это не приведёт. Да и зачем, что и кому я хочу доказать? Отцу? Он и так со всех сторон меня прикрывает, поддерживает во всех начинаниях, одобряет мою позицию. Но и отводить взгляд нельзя, сейчас это будет проявлением слабости, завуалированным признанием в чём-то нехорошем, в трусости. Поэтому держусь и стою прямо, но школа никуда не делась и нахожу отличный выход из этого сложного положения:

— Нужно приобрести землю в пригороде столицы и построить на ней небольшие мастерские. Будем делать не только наши самолёты, но и ещё кое-что. Вон сколько привилегий оформляем, неужели не выберем что-то подходящее? Что и сделать несложно, и на чём заработать хорошо можно.

— Почему не здесь, почему именно в столице? — не удержалась от вопроса мачеха.

— Там проще работать, — перевёл на неё взгляд. Сработало! Уф-ф! Но придётся пояснить, потому как явно не поняла ответ, смотрит требовательно, а в глазах один большой знак вопроса видится. — Большие заводы рядом. Не будет сложностей с размещением заказов…

— Погоди, какие размещения? Ты же только что уверял, что будем сами всё делать? — недоумевает мачеха, смотрит то на меня в ожидании разъяснений, то на отца. К последнему прибегает в качестве поддержки.

— Мы не сможем всё сами делать, не хватит оборудования, специалистов, материалов и мощностей. На первых этапах придётся многое заказывать, те же моторы, например. Не покупать же готовые автомобили, чтобы потом их разбирать на запчасти?

— На что разбирать? — хлопает глазами мачеха.

— На запасные части, — терпеливо разъясняю, нужно же налаживать испорченные моим предшественником отношения? И добавляю тут же. — Дешевле закупать уже готовые моторы и с небольшой переделкой устанавливать их на наши самолёты. Сюда же нужно добавить колёса, их мы тоже не сможем сами делать, ткани на обтяжку крыльев, фанеру, стекло…

— Господи, стекло-то тебе зачем? — удивляется мачеха.

— Будем делать остекление кабины, — начинаю рассказывать, и в этот момент меня перебивает отец:

— Николай, а ну-ка пойдём в кабинет! — и тут же переводит взгляд с меня на жену. — Дорогая, извини, но нам с сыном нужно срочно переговорить. Ты же сможешь удовлетворить своё любопытство в другой раз.

Да дома идём молча, отец впереди, за ним я, замыкает наше шествие мачеха. Уже у крыльца осторожно прикасается к моей руке, вынуждает тем самым удивлённо оглянуться.

— Николай, ты только постарайся сначала выслушать отца. Дмитрий Игоревич тебе добра желает. Просто… — женщина замялась. Видно было, как с трудом подбирает нужные слова. Наконец, договорила. — Ты очень сильно изменился за время нашего отсутствия. И я, и отец это видим и пока не знаем, как к этому относиться. Прежний ты был злой мальчишка, вздорный и слабохарактерный, нынешний же совсем другой. Мне тяжело с тобой таким разговаривать, а уж отцу… Поэтому прошу, выслушай всё, что он тебе скажет и не торопись с ответом, подумай сначала хорошо. Услышал ли ты меня?

Кивнул в ответ. Говорить нечего, да и не хочу. А подумать есть над чем, хотя бы над этими словами. С чего бы это Дарья Александровна меня предупреждать принялась?

— Ступай, не нужно отца заставлять ждать, — отпустила мой локоть мачеха, улыбнулась и перекрестила напоследок.

И это было очень, очень неожиданно…

Вошёл, притворил за собой дверь, остановился посередине.

— Чего замер? Проходи, садись, — отец подождал, пока я усядусь в кресло, подошёл к двери и плотно её притворил. На мой вопросительный взгляд ответил:

— Чтобы любопытные не подслушивали.

Уселся в своё любимое кресло, помолчал, потарабанил пальцами по столешнице, тихим голосом заговорил: