Небо в кармане 2!

— На это я бы не особо рассчитывал. Ты же знаешь, чем закончились все его прожекты в нашем Адмиралтействе.

— Одно дело наше замшелое Адмиралтейство и, как ты их называешь, прожекты Сандро, — тут же возразила Мария Фёдоровна. — И совершенно другое свежие идеи и светлая голова этого мальчика. Который не тратит время на кабинетные разговоры и убеждения, а делом доказывает свою правоту. Кстати, у него уже есть своя кампания?

— Пока только устные договорённости между отцом и сыном. Юридическую поддержку будет осуществлять адвокат семьи. Пока это всё, что известно Пантелееву.

— И ты намерен не упустить возможность поставить во главе этой кампании Сандро?

— Если всё, что успели в Корпусе накопать на молодого Шепелева правда, то он вряд ли позволит кому-то ещё встать во главе своего малого предприятия. Поэтому Сандро я вижу именно в роли покровителя. Пока только князей Шепелевых и их перспективного дела, а по мере разрастания строительства самолётов и вообще всего воздушного флота.

— Про воздушный флот ты сейчас придумал? По аналогии с морским?

— Конечно!

— Сандро такое название определённо понравится. И мне почему-то кажется, что после неудачи со своими проектами в Адмиралтействе, — Александра Фёдоровна намеренно сделала акцент на слове «проекты». И допустила небольшую, ее заметную паузу, во время которой оценила, обратил ли муж внимание на это уточнение. Потому что искренне считала, что такое великое дело, а она уже не сомневалась в этом, нельзя начинать с пренебрежения словами или идеями их участников. Пусть даже они и были ошибочными. Удовлетворилась реакцией мужа на её маленькое, но такое важное уточнение, и как ни в чём не бывало завершила свою прерванную фразу. — Это новое дело ему определённо по душе придётся…

* * *

Неприметный господин переступил порог очередного телеграфного пункта, прислушался к стрекоту аппаратов, оглядел шумный зал и немногочисленных посетителей. Шагнул в сторону, прислонился спиной к потёртой стене и сделал вид, что усиленно роется в своём портмоне. А сам в это время незаметно просчитывал каждого из находившихся в зале людей.

Ничего вызывающего подозрение не заметил и шагнул к свободному окошку. Наклонился и вполголоса сделал заказ. По указанию телеграфиста занял свободную кабинку и снял трубку. Дождался ответа на том конце линии и на этот раз произнёс уже другие цифры, два коротких слова «двадцать пять», и положил трубку.

Освободил кабину, телеграфиста же попросил соединить его с тем же абонентом через двадцать пять минут. А сам в ожидании обозначенного времени устроился в уголке за разлапистым пыльным фикусом. Уселся на жёсткое дубовое сиденье длинной тяжёлой скамьи и принялся что-то увлечённо черкать в своём блокнотике карандашиком.

И никто, бросив ненароком из-за извечного человеческого любопытства взгляд на неприметного господина, не заподозрил бы в его поведении ничего необычного.

Через двадцать пять минут он вновь находился в кабинке и считал гудки вызова. Трубку в этот раз сняли на пятом сигнале. Значит, всё хорошо и можно говорить без опаски.

Как всегда, обошлись с собеседником без имён и приветствий и сразу приступили к делу:

— Я лично побывал на этом шоу и своими глазами видел и аэроплан, и пилота, и выступление. Докладываю, это что-то чрезвычайно необычное и удивительное. Да, я говорю об аэроплане. Нигде в Европе нет ничего похожего! Это как сравнивать домашнюю курицу с обрезанными крыльями и хищного вольного ястреба. Нет, курица это как раз мы, все наши аэропланы на сегодняшний день…

— Вы не преувеличиваете? Чтобы у русских с их закостенелым чиновничьим аппаратом появилось что-то, превосходящее нас настолько, что вы… Нет, этого просто не может быть! Мы столько времени, сил и денег вложили в отставание русской промышленности, что…

Собеседник на том конце провода замолчал и неприметный господин после коротенькой паузы, в течение которой он вежливо дожидался, но не дождался от него окончания фразы, продолжил свои убеждения: