Небо в кармане 2!

Протягиваю простейший рисунок, над которым я вчера минут пять корпел. Как в дом к генералу приехали, в выделенную мне для отдыха комнатку ушёл и первым делом не на кровать упал, не умываться побежал, а в творчество ударился. После нашего совместного полёта предвидел продолжение бомбометания и фотографирования. Ну и нарисовал металлический кронштейн, который можно к кабине самолёта четырьмя шурупами прикрутить. На другом конце кронштейна можно прикрепить или камеру в боксе или подвесить бомбу. Защёлка самая простая, нажимного действия. Вставил в ушки чеку, зафиксировал предмет. Дёрнул за верёвочку из кабины, сработал или затвор фотокамеры, или сбросили бомбу. Смотря что подвесим, само собой. Да что я рассказываю, элементарная вещь, любому мало-мальски подкованному технически человеку понятна!

Генерал согласился, перепоручил адъютанту проследить за срочным выполнением заказа в артиллерийских мастерских. А меня в который уже раз принялся расспрашивать о том, какие именно я собираюсь строить самолёты. И когда, главное. Правда, перед этим распорядился публику от самолёта ещё дальше убрать. И, пока оцепление из полицейских выполняло распоряжение военного начальства, молчал.

— Мне же сначала училище закончить нужно, — напоминаю генералу о своём молодом возрасте.

— А ведь верно! — спохватывается Степан Прокопьевич. — Всё время забываю о вашем возрасте. Пока разговариваем, вижу перед собой знающего и умудрённого жизнью человека. Да, тут вы правы, без училища вам нельзя! Хотя есть варианты. Вы, к примеру, как к точным наукам относитесь?

— С превеликим почтением, Ваше высокопревосходительство, — ни капли не приукрашиваю.

— Это правильно…— серьёзный тон генерала предвещает какие-то пакости.

Подобрался, приготовился…

— А как вы отнесётесь к тому факту, если я вас сейчас немного, самую малость, проэкзаменую?

— Положительно! — воскликнул. И постарался, чтобы в моём голосе энтузиазма было побольше.

А что я теряю? Да ничего! Если на все вопросы отвечу, то наверняка последуют какие-то преференции и предложения. В свете последнего разговора они не могут быть ничего не значащей ерундой. Ну а если срежусь, то тоже ничего страшного. Всё равно впереди вступительные экзамены. А они уж наверняка всяко посерьёзнее и пострашнее нынешних вопросов будут…

Что сказать? На кое-какие вопросы ответил с грехом пополам, где-то справился на «отлично», кое-какие вообще пропустил. Даже вполне прилично поговорил на французском и немецком, за что особое спасибо моим учителям! Насчёт тех, на которые так и не смог найти правильных ответов, поступил просто — пришлось признаться в недавних проблемах с памятью. Мне от такого признания не горячо и не холодно, а польза может большая получиться.

— Вы хотите меня уверить, что два месяца назад упали с крыши и потеряли полностью память? — удивился генерал. — Сколько вы лежали в постели, говорите? Неделю? Верится с трудом, что у вас были настолько серьёзные травмы. Ну да я не врач, спорить с поставленным диагнозом не буду. Учителей нанимали, самостоятельно занимались? Однако, согласитесь, за оставшееся до нашей встречи время просто невозможно восстановить такой багаж знаний. Нет, где-то вы хитрите, что-то утаиваете от меня. Ну да это ваше право.

Валевачев замолчал, задумался. Понятно, о чём, насчёт меня что-то прикидывает в уме. А я что? Думаете, переживал? Ни в коем случае! Чему суждено случиться, того не миновать, такой уж я фаталист. Стою смирно и жду, когда его высокопревосходительство соизволит из раздумий выйти.

— Хорошо! Принимаю вашу версию. Тем более, всё это можно очень просто проверить. Когда, вы говорите, возвращается в столицу ваш отец?

— Как раз к моменту начала сдачи приёмных экзаменов в училище! — без задержки отрапортовал.

— Как только вернётся, прошу передать моё приглашение совместно отобедать у меня, — и тут же добавил, упреждая мой вопрос. — Он неоднократно бывал в моём доме, уточнять адрес не нужно.

— Понял. Обязательно передам!

— Передайте, князь, обязательно передайте. По приезду первым делом ко мне. Отказа и отговорок я не приемлю! Что же касается вас, — генерал положил руку на кабину, провёл кончиками пальцев по её некрашеной поверхности. — Можете считать себя принятым. Приёмной комиссии я скажу, что лично принял у вас экзамены по всем дисциплинам. Экзаменационный лист я заполню и попрошу Александра Фёдоровича передать его в секретариат.

— Благодарю, — ошарашенно проговорил. Ждал чего-то подобного, не скрою, но всё равно получилось очень неожиданно. И приятно, что уж там говорить.

— Не нужно благодарности, я выполняю свой долг. Слухи среди кандидатов, да и не только кандидатов, конечно, поползут, но вас же это не пугает? Нет? — увидел мою усмешку и тоже в ответ улыбнулся. — И правильно! Признаться, уверен, что вы ещё прославите наше училище своими изобретениями, и мы все будем гордиться, что когда-то в его стенах учился такой…

Валевачев и до этого пристально смотрел мне прямо в глаза, как будто в душу старался проникнуть, но тут на миг отвернулся, прервался, сделал паузу…