Небо в кармане 2!

Просидеть за столом во время обеда они мне не позволили. Как сказал мой будущий начальник — протереть штаны на, пардон, заднице, вы ещё успеете, князь. Дерзайте, пока молодой, пока есть силы и желания. Не уподобляйтесь некоторым когда-то блестящим и подающим великолепные надежды офицерам, променявшим военную службу на лакированный паркет бальных залов, звуки мазурки и такой вот обильный стол в окружении сонма вздыхающих и млеющих от блеска золотых погон барышень!

Услышав такое, никто бы не усидел на месте. Намёк понятен. Подхватился и я.

Признаться, мне уже и самому надоело находиться в центре пристального внимания окружающего общества. Отвечать на глупые и пустые вопросы, выслушивать восхищённые охи и испуганные ахи, ловить раздражённые и завистливые взгляды ухажёров и кавалеров изнеженных дам и барышень. Хорошо ещё, что то ли в силу моих младых лет, то ли из опасения вызвать гнев моего высокого покровителя до поединков дело не дошло…

И постоянно ссылаться на свой молодой возраст и занятость в тех случаях, когда мне между делом дамы хорошо за тридцать намекали на встречу tête-à-tête. Прятали глаза за веерами, поглядывали томными взглядами поверх своих опахал и никак не принимали вежливого отказа.

Я уж и не знал, как мне от них отбиваться. Хамить и посылать ни в коем случае нельзя — не простит мне местное светское общество такого поведения. И до столичных салонов слухи быстро дойдут, тут же половина дачников. А другая половина — жёны и дочери офицеров, проходящих практику в летних лагерях.

Поэтому отбивался, как мог, постоянно перемещаясь из одного угла в другой, стоило лишь заметить приближающийся ко мне очередной ударный авианосец. Почему именно такой носитель? Так в кильватере у него подобных дамочек целый шлейф тянется! Были ещё и другие, зрелые матроны с дочерями, моментально заметившие и оценившее участие Валевачева в моём нынешнем благоденствии.

От этих не спрячешься. И от приглашений на очередной тур вальса или ещё какой другой танец здесь не принято было отказываться. Поэтому и танцевал, и развлекал занимательными историями девушек. Даже вошёл во вкус, расчирикался, распетушился. А кто бы удержался, когда вокруг столько замечательных юных прелестниц? И все смотрят восхищёнными взглядами, каждое моё слово ловят. Умом понимаю, что это им задача такая поставлена — расположить к себе возможно перспективного молодого человека. И время такое, когда собственные желания идут побоку, когда во главе всего стоит слово родительское. А всё равно приятно.

Только особо говорить мне с ними не о чем. Ну не о конструкции же самолёта и о его технических характеристиках? Хотя, не скрою, на удивление, были и такие вопросы. Этих девушек взял на заметку — почему бы и не присмотреться к ним? Они же поняли, что на самом деле мне интересно? А не все эти разговоры о заграничной моде, о популярных среди аристократии курортных местах, столичных сплетнях и прочее, прочее. Опять же, все они, за редким исключением, столичные барышни, сюда приехали на лето, поэтому такие знакомства мне не помешают в любом случае…

Адъютант Валевачева заявился с утра пораньше, когда за окном белая ночь только-только начала перерастать в ранний рассвет. И очень удивился, застав меня не в кровати, а за физическими упражнениями.

Негромкий, но настойчивый стук в дверь раздался, когда я к отжиманиям приступил. Пришлось прерваться на секунду и разрешить гостю входить. Прекращать упражнение и не подумал, у меня свой график.

— Доброе утро, Александр Фёдорович! — первым поприветствовал раннего гостя.

Адъютант спохватился сразу же, растерянное удивление сменилось лёгкой одобрительной улыбкой:

— Николай Дмитриевич, через полчаса у нас завтрак. Прошу не задерживаться, Степан Прокопьевич не жалует опоздавших.

— Да я уже почти закончил, — пропыхтел, в который уже раз отжимаясь от пола. — Где здесь туалетная комната, Александр Фёдорович? Не соблаговолите ли подсказать?

— Налево по коридору до конца. По правую руку будет дверь, за ней найдёте искомое. Да, Степан Прокопьевич распорядился приготовить для вас все туалетные принадлежности. Так что можете оными не беспокоиться.

— Благодарю, — закончил упражнения и остался стоять в планке.

— Честь имею, — офицер щёлкнул каблуками начищенных до зеркального блеска сапог и откланялся, прикрыл за собой дверь.

Ну и мне пора собираться. Пока то, сё, пока умоюсь… Хорошо ещё, что бриться не нужно, пушок лёгкий на щеках. И сбривать его не стану, некуда мне спешить. Ежеутреннее бритьё ещё успеет здорово надоесть…

После вчерашних обильных разносолов в доме градоначальника утренний завтрак показался бедным. Вначале. Простая каша, правда, с мясом, хлеб и чай. Но, этого хватило за глаза, быстро наелся. Генерал в самом начале завтрака всё косился, наверняка ждал, что начну привередничать, но не дождался. Уж не знаю, разочаровал я его или нет, но кашу уплетал за обе щеки, и не интересно мне было, кто там за мной в этот момент наблюдает. Не отбирают, и это главное.