Небо в кармане

Дядька протрусил мимо поднимающейся с пола и торопливо поправляющей платье горничной, укоризненно покачал головой. Ей или мне, я так и не понял. Да и не до того мне было.

– Ну? Чего ты так долго? – наконец-то отпустил дверь. Та с грохотом за ним захлопнулась. Заработал в свою сторону еще один укоризненный взгляд и не обратил на него никакого внимания. Пустое! Сколько раз отцу предлагал поменять пружину на более слабую, а? Уже и не упомню, сколько. Так ведь нет, князь не желает, чтобы по дому гуляли сквозняки, а тепло в зимнюю пору свободно уходило из дома.

Замер на месте, стараясь унять нервную дрожь. Хорошо быть молодым и здоровым! Тело просто требовало двигательной активности.

Набрал прохладного утреннего воздуха в грудь, от души набрал, так что даже тесно и больно легким стало. Плавно выдохнул, степенно и неторопливо шагнул на первую ступеньку, счастливо рассмеялся и все-таки не удержался, лихо сбежал с крыльца на утоптанный двор, крепкие дубовые плахи даже не скрипнули под ногами. С предпоследней ступени просто спрыгнул, звучно притопнув подошвами мягких сапожек по утрамбованной земле. Земле, которая даже в затяжные дожди не раскисала. Лишь становилась скользкой, словно лед зимой. Впрочем, с этим давно научились бороться – были везде прокопаны небольшие дренажные канавки. Маленькие, неглубокие, в пядь где-то. По ним лишняя влага и уходила со двора. За зиму эти канавки, само собой, замывало, поэтому каждую весну их прокапывали вновь и потом весь год тщательно следили за их состоянием. Еще бы! Кому охота по грязи плавать? Да, а чтобы ноги не разъезжались, двор засыпали соломенной трухой. Так было не скользко.

Шагнул вперед, остановился на мгновение, жадным взглядом пожирая стоящий передо мною аппарат. Наконец-то я сделал это! Сколько бессонных ночей потратил, сколько нервов пережег, сколько денег… Денег, да-а… Много их ушло на эту мою причуду, спасибо мачехе с папенькой, поверившим в меня и поддержавших мои начинания. «Причудой» не я ее называю, так по всей округе соседи шушукаются. Кто-то вполголоса за спиной, чтобы я не услышал, а кто-то и в полный голос. Но все равно так, чтобы я не услышал. А то ведь можно и огрести! Были уже прецеденты…

Здесь уже можно унюхать запахи лака, резины, металла и бензина. Да не запахи, а для увлеченного творческим и любимым делом человека правильнее будет сказать – ароматы. Понимающий человек в этом утверждении меня полностью поддержит.

Втянул в себя эти ароматы, красота! Даже зажмурился от удовольствия.

Чуть в стороне толпилась любопытная прислуга. Стоят как раз под кухонными окнами. А над ними в открытом окне та самая повариха, как картинка, нарисовалась. Лицо круглое, от жаркой плиты щеки красные, брови темные вразлет, русые волосы под платок убраны, глаза голубые, как небо чистое. Повезло нам с искусницей! Готовит просто великолепно. Все хорошо, а женщину жалко. Вдова она уже второй год. Муж как раз на японской погиб. Так что, может, и ничего, что дядька на кухне стал чаще пропадать? Да и не такой уж он и старый. Это мне по молодости лет так кажется. Молодости свойственно ошибаться и преувеличивать…

Изредка из толпы доносились обрывки разговоров мужиков, охи и ахи баб, осторожные вопросы ребятни. Всем было любопытно. Еще бы, последние полгода я каждый день пропадал в огромном каретном сарае, специально отстроенном ударными темпами именно для этой цели. Прежний, что до сей поры исправно служил семье, оказался слишком мал размерами для новой барской причуды.

И не только новый каретный сарай был построен; из города то и дело везли какие-то замысловатые железки, рулоны тканей, вонючую, как барин говорил, резину. Один из хозяйских автомобилей, страшно сказать, разобрали на детали!

А еще во-о-он там, за садом, чуть раньше каретного сарая, барин повелел поставить лабораторию. Чудное слово! С первого раза никто из нанятой прислуги не смог правильно выговорить. И со второго тоже. А вот с двадцатого, да. Так и научились новым словам и при случае козыряли перед деревенскими неучами своей грамотностью, новыми знаниями и кичились приобщенностью к хозяйским странностям.

Из-за дома вальяжно вырулил петух, огляделся на предмет опасности. Наклонил набок голову, тряхнул роскошным малиновым гребнем, захлопал крыльями и закукарекал, подзывая к себе гарем. В который уже раз умудрился выбраться из птичьего дворика, разбойник.

Пестрой толпой вынеслись куры, забегали вокруг своего хозяина, закудахтали восторженно, не обращая никакого внимания на собравшуюся перед парадным входом толпу. Петух же захлопал крыльями, забормотал что-то на своем курином языке, собирая кур в кучу вокруг себя. Опасался, похоже, за свой гарем, чертяка! Важно загреб когтистой лапой сухой грунт и отошел в сторону. Куры тотчас же принялись рыть землю в этом месте. Зря, конечно. Здесь не то, что червяков, зернышек давно нет. Это вокруг кормушки рыть нужно.