Небо одно на всех

Он ничего не ответил ей, а отвернулся и мучительно о чем-то задумался, невидящими глазами уставившись в потолок. Лорка не стала его отвлекать, давая ему время и возможность осознать все произошедшее в его жизни за этот день: и понесенную потерю, и их сближение, к которому, собственно, все и шло. Не зря ведь Мария Федоровна заводила разговор на эту тему, наблюдая за Лоркой и Ваней со стороны: она тоже видела, как меняются их отношения, уже в этом доме, день за днем. Когда ты находишь счастье лишь в том, что готовишь завтрак любимому человеку, или угадываешь какое-то его желание, торопясь его выполнить. Или встречаешь по возвращении домой, всем сердцем стремясь разделить с ним то, что давит ему на душу. А он оттаивает в ответ и начинает смотреть на тебя уже каким-то другим взглядом, чем прежде. И ты чувствуешь с ним то роднящее единство, которое не удалось бы выразить вслух, потому что слова здесь бессильны… Лорку так и потянуло снова обнять Ваню, прижаться к нему крепко-крепко. Но она подавила в себе этот порыв, не желая его сейчас беспокоить. Вместо этого встала и упорхнула на кухню: ни она, ни Ваня не ели с утра, так что пора было позаботиться об обеде… или, скорее, об ужине.

Ваня вышел из комнаты, когда у Лорки уже вовсю жарилась картошка, которую он любил. Она взглянула на него, улыбнулась:

– Ты почти вовремя. Сейчас ужин будет готов.

Он вместо ответа притянул ее за руку, прижал к себе и замер, лишь его неспокойное дыхание тревожило Лоркины волосы.

– Вань… картошка подгорит, – спустя какое-то время подала она голос. Лишь под давлением этого вот обстоятельства, иначе стояла бы и стояла с ним, больше ни о чем не смея даже мечтать. Однако теперь зашевелилась, выскальзывая из любимых рук. Но едва перемешала картошку, как снова развернулась к нему. Он стоял, оперевшись одной рукой на шкаф, и смотрел на нее, не отрываясь. А когда поймал ее взгляд, губы дрогнули в улыбке.

– Вот и Мария Федоровна бы сейчас улыбалась, – тихо сказала Лорка.

– Наверняка. Украдкой, строя насчет нас с тобой свои планы. Она уже и мысли не допускала, что мы с тобой когда-то расстанемся. Последнее, что она мне сказала: «Будьте с Лорочкой счастливы». Будто благословила!

Услышав это, Лорка провела по щекам тыльной стороной ладони, утирая набежавшие слезы. Они с Ваней оба понимали, что исстрадавшейся женщине смерть была избавлением от мук. Но как же горько было осознавать, что никогда больше здесь не прозвучит ее ласковый голос и ее добрая рука не коснется их голов. Ваниной и Лоркиной, словно они оба были ее родными детьми.

Ваня и Лора похоронили Марию Федоровну рядом с ее мужем, Четыреста Четвертым. Лорка, как и обещала, взяла все хлопоты на себя. А потом они с Ваней стояли у свежей могилы, и Лора крепко держала его за руку. Близкого, родного, разделяя с ним всю боль потери. Здесь, возле могильной насыпи, они с Ваней оба вступали в новую жизнь, в которой многое уже не будет, как прежде. Уже сейчас на Лорке был гладкий темный парик и одежда совсем не в ее стиле. Все это плюс другая машина вселяло в Лорку уверенность, что ее не смогли бы отследить в ее поездках с похоронными бумагами и вслед за ней не пришли бы к порогу Ваниного дома. Который, Лорка уже и без вопросов это понимала, им с Ваней вскоре придется менять. Один из многих. И она не должна будет привыкать к новому дому, потому что это будет лишь временная обитель счастливых встреч. Основную же часть жизни ей придется, как и прежде, проводить в своем «скворечнике», чтобы окружающие даже не подозревали о переменах в ее судьбе. И урывать свои счастливые дни ей будет суждено только тайком, чтобы никто об их наличии даже не догадывался. И будет еще много мелочей, способных осложнить Лорке жизнь, но она была заранее согласна на любые условия! Потому что без Вани для нее все теряло смысл. А ради того, чтобы оставаться с ним, она пошла бы еще и не на такие жертвы, если бы потребовалось. Она ведь прекрасно понимала, что теперь является его уязвимой точкой, и готова была сделать все необходимое ради того, чтобы никто, как бы он ни был могущественен, не смог причинить через нее зло любимому человеку.

– Ну что, Лоретта, пойдем? – первым подал голос Ваня, словно бы отмирая. Взглянул на памятник своему отцу, печально усмехнулся: – Они теперь снова вместе.

– Да, – Лорка вздохнула, прижимаясь к Ване, словно пытаясь сказать ему: «Они там, а мы здесь и тоже вдвоем».