Небо одно на всех

– Закон не всегда бывает сговорчив. То же касается адвокатов: именно поэтому он у меня не один. Для перестраховки. Старикан уже ухитрялся вычислить и перекупить некоторых моих поверенных, ведь одна только мысль о них ему, надо думать, покоя не дает. Но думаю, что всех заглушить ни у кого не получится. Кто-то все равно дойдет до цели и встретит своего честного полицейского.

– Четыреста Пятый, но почему тебе для этого обязательно умирать? Неужели ты сам не можешь с ними бороться?

– Не могу. Потому что у меня из этой ситуации только два выхода: либо смерть, либо тюрьма за все мои «подвиги». Но тюрьма для меня не вариант: мои «заказчики», из тех, кто сумеет выйти сухими из воды, устроят мне там в отместку такое существование, что я сам сто раз пожалею о том, что остался жив. Старикан мне это давно уже озвучил, еще во время нашего первого с ним разговора на эту тему. Я ведь тебе уже объяснял, что мы с ним оба держим друг друга за горло, и только на этом строится наше относительно мирное сосуществование. Вот только он, в отличие от меня, не один, а со своими приятелями. И даже если он вылетит из игры, у него есть кому передать эстафету.

– А тебе, может, я могла бы чем-то помочь? – робко спросила Лора.

– С ума не сходи. Мало тебе было одной передряги?

– Не мало. Но я готова рискнуть. Не как кукла в чужих играх, а осознанно, зная, ради чего это делаю.

– Лоретта, об этом и речи не может быть, – резко ответил Ваня, пока Лорка сделала паузу, набирая побольше воздуха в грудь. А потом она на одном дыхании тихо выдала:

– Я люблю тебя, Ванечка.

– Что?!

– Люблю, – повторила она еще тише.

– Этого еще не хватало! – выдохнул он, почти как она. – Лоретта! Послушай меня. Ты сейчас ничего не сказала, и выбрось это из головы. Мы с тобой едва знакомы, и точка.

– Нет, – Лорка упрямо мотнула головой, почти ощутив прикосновение к щекам школьных хвостиков. – Я о тебе слишком многое успела узнать. – Она в порыве чувств прижалась к нему, обвила руками. И снова уткнулась лицом ему в грудь, как недавно, на аэродроме. Если обе – и она, и Мария Федоровна – ошибались в Ваниных чувствах, то пусть он ее сейчас оттолкнет, но все равно она успеет перед этим ухватить свои несколько секунд счастья, просто от того, что он так близко.

Но Ваня не торопился ее отталкивать. Так и замер неподвижно, руки по швам. И только слушая его сердце, которое было сейчас рядом, Лорка могла догадаться о его внутренней борьбе с самим собой. Он больше не хотел обретать никаких привязанностей на этой земле, делающих его уязвимым! Но как быть, если это уже произошло? Возможно, именно этот вопрос Ваня сейчас и пытался решить для себя. А возможно, он просто намерился поставить на себе крест, пусть даже пока и на живом. Но не вышло, чувства не позволили ему оставаться бесстрастным киборгом, пробившись сквозь его броню, как трава сквозь асфальт. Вначале Лора ощутила, как дрогнули его руки. А потом он порывисто обнял ее:

– Лоретта…

Она подняла лицо навстречу позвавшим ее губам. А потом потянулась к ним, робко, лишь предлагая Ване сделать свой окончательный выбор.

15

– Четыреста Пятый… – прошептала Лорка, прижимаясь к Ване в полутьме его спальни и обвивая рукой его жесткое, без единой слабинки, тело. В который раз подумала о том, что иногда он напоминает ей киборга. Не только этим вот ощущением своей внешней непробиваемости, а порой еще и бесстрастностью, почти нечеловеческой. Даже сегодня, позволив проснуться в себе обычному человеку, он уже по привычке сдерживал свои эмоции. В лице, в жестах, в голосе Лорка очень тонко все это чувствовала.

– Снова ты за свое? – вздохнул он, накрывая ее руку своей. – Ну прекращай уже. Нет больше Четыреста Пятого! Это детские фантазии, канувшие в небытие!

– Он есть! – упрямо возразила Лорка. – Так уж получилось, что ты мне его показал!

– А вот скажи мне такую вещь, – Ваня повернулся на бок, к Лорке лицом. – У тебя, когда ты лезла за мной в самолет, ни разу не мелькнуло мысли, что тоже можешь не вернуться?

– Я была уверена, что ты не причинишь мне зла. Потому и полезла, чтобы ты себе его тоже не причинил.

– «Я верю тебе, Ванечка», – передразнил он ее. Потом неожиданно признался: – Знаешь, именно в этот момент, услышав тебя, я вдруг понял, что мне бы все-таки еще хотелось пожить. Жизнь чего-то стоит, пока в ней есть такие вот, которые в тебя верят и смотрят широко распахнутыми глазами.