Небо над Дарджилингом

Солнце стояло уже высоко и нагревало землю так, что воздух у ее поверхности слабо мерцал. Хелена размотала шаль, расстегнула верхние пуговицы рубахи и куртки и подставила лицо теплым лучам. Как долго она жила во мраке и холоде, без этого света, будто пронизывающего всю ее насквозь!

Они проводили в седле весь день, за исключением коротких перерывов через каждые два часа, когда спешивались, чтобы утолить жажду и перекусить лепешками чапати с холодным мясом и овощами. Наконец солнце село за горы. Лошадей привязали к толстым веткам одиноко стоящего дерева, после чего индусы вбили в землю колышки, развернули полотно и ловкими движениями натянули две палатки. Зажгли костер, вскипятили чай, и, когда мужчины с палками в руках, свистя и причмокивая, отправились распугивать вокруг лагеря скорпионов и змей, Хелена, лежа под ворохом одеял в обнимку с Джейсоном, уже провалилась в глубокий сон.

Так проходил день за днем. Дорога была тяжелой, но больше, чем физические тяготы, изматывала ее монотонность: мерная рысь лошадей, однообразие ландшафта, редко нарушаемое мелькнувшей птицей или змеей, постоянное молчание всадников. Яркие краски восходов и закатов быстро размывались, и небо снова становилось серым и тоскливым.

Хелена уже не знала, как давно они выехали из Джайпура, три или четыре дня назад. В то же время, как только ее тело вошло в ритм новой жизни, дорога стала переноситься легче. Вскоре Хелена уже не падала в постель мешком, едва выскользнув из седла, но отправлялась перед сном прогуляться, разминала мышцы и с удовольствием подставляла разгоряченное солнцем лицо и руки прохладному вечернему воздуху.

По равнине шелестел легкий ветерок, со скрипом качались сухие ветки, колыхалась трава, казавшаяся серебряной в звездном свете. Хелена поплотнее завернулась в шаль и бросила взгляд в сторону холма, под которым они разбили лагерь. Под ногами мелькнула ящерица, где-то жалобно завыл зверь. Но здесь, под охраной бдительных раджпутов в красных тюрбанах, Хелена чувствовала себя в полной безопасности.

Она медленно повернулась. Камни и песок хрустели под сапогами. При ее приближении негромко заржали лошади, звеня уздечками. Хелена потрепала одну по крупу, другую погладила по шее. Это были прекрасные животные, сильные, статные, со спокойным и терпеливым характером. Хелена в очередной раз восхитилась тем, как тщательно было все продумано в этом походе. Или Яну не впервой подобные рейды? Внезапно Хелене стало тоскливо, и она, обвив руками шею темного жеребца, прижалась щекой к его теплой шкуре, с наслаждением вдохнув исходивший от нее запах песка и солнца.

– Они тебя любят.

Сердце Хелены забилось, но прошло несколько секунд, прежде чем она повернулась и увидела Яна. Она погладила жеребцу ноздри и смущенно опустила руки. Животное ткнулось мордой в плечо Яна, который почесал его между ушей.

– Лошади хорошо чувствуют человека, так говорил мой отец, – прошептала она.

Ян тихо рассмеялся.

– Ну, значит, и я не так уж плох. – Она видела, как блеснули в темноте его глаза, прежде чем лицо снова посерьезнело. – Ты по нему скучаешь?

Хелена пожала плечами и посмотрела вдаль поверх лошадиной головы.

– После смерти матери он стал другим. – Она запнулась. – С того самого дня он жил в своем мире, в который я, как ни старалась, не могла проникнуть. Иногда мне кажется, он умер задолго до того, как покинул нас навсегда. Джейсону в каком-то смысле было проще, ведь он не знал его другим.

Слезы уже лились у Хелены из глаз, но она поняла это, только когда Ян вытер рукой ее мокрые щеки. Сама того не замечая, Хелена сделала пару шагов ему навстречу и безропотно позволила себя обнять. Пока она плакала, уткнувшись лицом в его плечо, он целовал ей виски, щеки, волосы. На какое-то мгновение их взгляды встретились, и Хелена увидела в его глазах отражение своей тоски. Ее не удивило, когда Ян коснулся губами ее рта. Его поцелуй оказался мягким и теплым, и в нем не было ни капли сладострастия, только нежность. Хелена снова разразилась рыданиями, на этот раз от счастья и бесконечного облегчения, которое принесли ей ласки Яна. Он держал ее так осторожно, словно боялся сломать, и в то же время так крепко, что Хелена всем телом ощущала биение его сердца. Он пах табаком, чаем и солью, и губы Хелены раскрылись сами собой. Когда она почувствовала у себя во рту его язык, по телу пробежала горячая волна, а когда Ян снова принялся целовать ее щеки, его губы словно оставляли на коже следы ожогов. Беззвучно шепча: «Моя маленькая сладкая Хелена», он снова вернулся к ее губам, и Хелене на миг показалось, что она растаяла, растворилась, став единым целым с этим воздухом, землей, звездами и Яном. А потом в ней вдруг будто что-то сломалось. Хелена оттолкнула Яна и, пошатываясь, отошла на несколько шагов, прежде чем побежать в направлении костра, туда, где под пологом палатки уже спал ее брат.