Небо над Дарджилингом

Маленький серебряный медальон вдруг показался ей тяжелым, будто она держала в руке все связанное с ним горе – судьбу Яна и Ричарда. Знал бы Ян, что Ричард и есть тот самый человек, что преследовал его отца и последним допрашивал его накануне смерти, он не медлил бы ни секунды. А когда Хелена вспомнила, что эти двое видели друг друга на балу в Лондоне, что Ричард даже протягивал Яну руку, ей стало по-настоящему не по себе. А что, если бы Ричарду было известно, что Ян – сын человека по имени Кала-Нанди и на его совести жизни его товарищей? А если бы всплыло на свет, что мать Яна – индианка, он наверняка потерял бы свою Шикхару. Хелена вспомнила слова Шушилы: бывают тайны слишком опасные, чтобы кому-нибудь их доверить. Но как Ян ни оберегал Хелену, правда открылась ей, причем с разных сторон.

Что же ей теперь делать с этим знанием? Этот медальон связывал две судьбы, и Хелена боялась представить себе, что будет, если она покажет его Яну. Эта тайна оказалась слишком тяжела для нее и в то же время была оружием, способным одновременно уничтожить и Ричарда, и Яна, и добычу, и охотника. «Не обманись! – вещала старая гречанка. – Вещи не всегда таковы, какими кажутся нам с первого взгляда и какими мы хотели бы их видеть…» Это так, но верно и то, что у вещей может быть своя правда и с ней приходится считаться, как бы горька она ни была.

Тело будто налилось свинцом, Хелена чувствовала себя смертельно уставшей. От чужого прошлого, от историй, как будто не имевших к ней никакого отношения, но затянувших ее в круговорот кровавых событий. От этой жестокой, дикой страны. Как она здесь оказалась? Хелена подошла к окну, за которым хлестал бесконечный дождь.

Она чувствовала себя обманутой. Собственно, с чего она взяла, что на руках Ричарда нет чужой крови и что его одного не преследуют демоны прошлого? А она-то надеялась забыть рядом с ним Яна. Никогда больше она не сможет видеть Ричарда без того, чтобы не вспомнить о Яне, об истории, связавшей их обоих, и о том, что именно ей, Хелене, было суждено открыть их общую тайну. Отныне, куда бы она ни последовала за Ричардом, Ян будет рядом.

Стекло приятно охлаждало лоб и щеки. Вершины гор скрывались в низко нависших тучах. Хелена вспомнила устремленную в чистое небо вершину Канченджанги, в лучах солнца переливающуюся всеми цветами радуги, и сердце сжалось от тоски. «Я никогда не увижу, как она выглядит осенью и зимой», – подумалось Хелене. Она вспомнила свой дом и изумрудные чайные поля незадолго до уборки урожая, летнее разноцветье после сезона дождей и трудолюбивых обитателей Шикхары.

«Я не хочу уезжать, я пробыла там так мало», – пронеслось у нее в голове. Хелену вдруг охватила страшная тоска по Шикхаре, где за столь короткий срок успела ожить ее душа, умершая в тот день, когда Хелена с родителями покинула Грецию. Она вспомнила чарующую красоту Сурья-Махала и величественные пейзажи Раджпутаны. «Вы уже носите Индию в своем сердце», – говорила ей Джанахара. Только сейчас Хелена поняла, насколько была права пожилая индианка. «Люби меня, как любишь эту страну», – думала Хелена в объятиях Яна. « А вы его любите?» – «Любите его, это единственное, что может его спасти и чего он поэтому боится…»

На мгновение Хелене почудился голос Мохана Тайида, шепчущий из-за плеча:

«Карма – это твоя судьба. От нее не уйдешь». – «Хотела бы я знать, в чем моя карма», – мысленно возразила ему Хелена и услышала в ответ: – «Этому бесполезно сопротивляться. Не противьтесь тому, чего не избежать. Борьба не принесет ничего, кроме страданий».

– Я устала, – прошептала Хелена и закрыла глаза. – Я хочу покоя. – Она еще раз коснулась лбом стекла. – Что же мне делать? – Она в отчаянии сжала кулак и снова ощутила холод металла.

«Двое мужчин – враги – станут соперниками в любви, и ты откроешь их общую тайну… Один из них составит твое счастье», – снова раздался в ушах голос старой гречанки. Ян-Раджив, бастард, Хамелеон, сын англичанина и раджпутской принцессы, индианки и европейца… « Люби меня, как любишь эту страну…» «Люби его, бетии…» «Вы его любите?» «У вас сердце воина…» «Вещи не всегда таковы, какими мы хотели бы их видеть…» Я хочу покоя… Я хочу домой… Домой…

Хелена открыла глаза и вдруг почувствовала странное облегчение.

Отыскав в ящике секретера чернила, перо и бумагу, она написала Ричарду записку:

«Я не могу. Прости. Хелена».

Потом еще раз взглянула на медальон, вымученно улыбнулась и, захлопнув крышку, положила его на лист.

Она сунула ноги в сапоги, которые коридорный к тому времени успел начистить до блеска, спрятала револьвер за поясом и оглядела пустую комнату.

– Спасибо, Ричард, – прошептала она, направляясь к двери, и, не оглядываясь, вышла в коридор.

5