Небо и земля. Том 1

— Точное сравнение, — улыбнулся рассказчик. — Если клан достаточно многочислен, и у него есть резервы и возможности, то он может основать новый церкаль. Часть клана отделяется и получает право основания новой ветви земного круга. Так, мой клан отделился от Огненных тигров два столетия назад, но родственные отношения до сих пор крепки.

— Но как же вы управляете страной? — изумилась Айями. — Кто собирает налоги и издает указы?

— Каждый круг выбирает командора из уважаемых и опытных глав кланов, а командор формирует из соратников Совет себе в помощь. Раз в полгода командоры встречаются и принимают законы, обязательные для всех кругов. Для церкаля, принимающего высоких гостей, это большая честь. Также члены Совета каждого круга периодически съезжаются на собрания, где обсуждают и разрабатывают законопроекты и правила. Церкаль — это самостоятельная административная единица со своей казной и налогами, и между поселениями существуют товарно-денежные отношения.

— В Даганнии есть деньги? — удивилась Айями, увлекшись рассказом. До сего дня она не задумывалась о степени цивилизованности даганнов, считая что в дикой стране процветает натуральный обмен.

— Мы не пользуемся, как вы, бумажными купюрами и металлическими кругляшами с нулевой ценностью. У нас в ходу монеты — медные, серебряные и золотые.

— Неужели из чистого золота?

— Да, из золота высочайшей пробы, — подтвердил Имар.

— Нам показывали Купитец. Какой клан его основал?

— Купитец — сельскохозяйственный церкаль. Принадлежит штормовому кругу, и там заправляют два клана.

— Непривычно. Похоже на феодализм, — пробормотала Айями. — Ой, простите, пожалуйста.

— Тем не менее, у нас нет гражданских войн и кровопролитной борьбы за власть. Между церкалями существует мирное соперничество. Соревнуются во всем — какой город богаче и многочисленнее, и у кого больше "деток", так называют отделившиеся кланы. Знаете, в чем отличие вашего и нашего мировоззрения? Ваша религия пропагандирует смерть как решение проблем. Вы с легкостью расстаетесь с жизнью. А наша религия приветствует плодовитость и семейственность. Мы, наоборот, хотим жить! — воскликнул Имар.

— И мы хотим, — ответила Айями тихо, растерявшись горячностью его тона.

— Не спорю. Война закончилась, и по земле ходят амидарейцы, отказавшиеся от тхики, — согласился он. — Но сколько людей избрало другой, более легкий путь?

— Наверное, вы правы, — понурилась Айями.

Её расстроили слова Имара, повторившего выводы господина подполковника: амидарейцы трусливы, малодушны и предпочитают прятать голову в песок как страусы. Почему даганны не хотят понять и признать свободу вероисповедания? Почему навязывают свои взгляды?

Айями вдруг вспомнила о незаконченном переводе. Имар сперва не понял, что настроение слушательницы изменилось, но вскоре заметил, что она замкнулась.

— Аама, простите за прямолинейность и несдержанность. Но я рад, что вы не выбрали легкий путь. У вас есть родные, ради них стоит жить. Воспользуйся вы тхикой, и мы с вами не встретились бы. В этом мире много интересного и неизведанного, и было бы глупо расстаться с жизнью.

Неизведанное… Айями прожила бы в городке до старости и работала бы на фабрике. Вырастила бы дочь, которая упорхнула бы из семейного гнездышка, и центром вселенной стал бы Микас. Возможно, когда-нибудь они накопили бы денег для поездки в Алахэллу на годовщину свадьбы, лет этак через десять-двадцать. И вспоминали бы путешествие до конца жизни, а потом последовали бы друг за другом в царство Хикаяси. Вот и вся неизведанность. Но война лишила и этих крох.

Айями расстроилась еще больше и отгородилась стеной молчания и вежливыми "да", "спасибо", "благодарю", как Имар ни пытался растормошить.

— Что мне сделать, чтобы прогнать печаль из ваших глаз?

— Не обращайте внимания, это пройдет. В последнее время настроение скачет из крайности в крайность.

Свернув из бумаги кулёк, Имар ссыпал сахарные кубики.

— Вот, возьмите. И не вздумайте отказываться. Вы и так не пробуете то, чем я угощаю. А между прочим, вкусно.

В "пятиминутках" Айями налегала на чай, пробуя сладости чисто символически, потому как история с подарками от господина А'Веча многому научила.

— Спасибо, — смутилась она. — Вы меня балуете.

— Аама, я хочу баловать, но вы не позволяете, — выдал Имар.

Айями уставилась на него в изумлении, и кулек выпал из рук. Оба синхронно присели, чтобы поднять злополучный пакетик, и Имар оказался рядом. Так близко, что Айями обдало жаром, в голове перепуталось, а руки задрожали.

— Это неправильно… Так нельзя…

— Можно, но вы не желаете замечать, — сказал он требовательно.

На его щеке свежий порез от опасной бритвы, нос слегка искривлен, наверное, когда-то был сломан, лоб высок, а губы полноваты. И они приближаются… приближаются к её лицу…

И прикасаются к губам.

Это не похоже на поцелуй. Осторожно, деликатно. Разведка. Пробный шар. Вкус кардамона и карамели.