Небо для смелых

— Давай, Птухин, покажи свои способности, — согласился преподаватель Косцов. Сам он каждый день заходил в ангар-палатку посмотреть на монтаж. Однако самолет не только не собирался, а, наоборот, растаскивался по полу на все более мелкие узлы, как будто Птухин задался целью превратить его в груду хлама.

— Жаль Женьку, кажется, он крупно влип с этим самолетом, — сокрушались друзья, забегавшие в палатку после занятий.

— Да, Птухин, по-моему, здесь и Модраху делать нечего, — удрученно шутил Косцов.

Однако через день детали стали монтироваться в блоки, а к концу недели перед изумленными курсантами предстал собранный самолет, который Женя уверенно раскачивал, давил на плоскости, демонстрируя прочность. Но тем не менее энтузиастов облетать его, к огорчению Птухина, в школе не оказалось.

Близился выпуск. Адам задумал в клубе поставить силами курсантов спектакль. Однако, когда он предложил Птухину сыграть роль барона Врангеля, реакция была бурной и неожиданной.

— Ты мне что предлагаешь? Ты забыл, что я член РКП (б), да?

Остальные, глядя на Птухина, тоже отказались от этой роли, хотя и не были членами РКП (б). Спектакль так и не состоялся!

* * *

В середине каре начальник школы Попов заканчивал перечисление выпускников летного класса. Он сделал паузу и продолжил: «Нижеозначенных считать закончившими моторно-авиационный класс с присвоением звания авиамоториста: Птухин Евгений Саввич…»

И хоть это была формальность, поскольку Женя давно знал, что успешно закончит школу, приятный озноб пробежал по телу. Он видел, как в шеренге, где стояли его друзья, Борис Туржанский незаметно выставил левую руку с поднятым большим пальцем.

А через день при расставании начальник школы крепко пожал Жене руку.

— Прощайте, товарищ Птухин. Желаю успеха, не сомневаюсь, со временем вы станете крупным инженером, а возможно, и авиаконструктором, — напутствовал Попов,

— Я буду летчиком, товарищ начальник школы.

— Да? Ну что ж, в таком случае до свидания, скорее всего мы опять увидимся.

Распоряжением Главвоздухфлота Птухина назначили старшим мотористом Отдельной истребительной авиаэскадрильи № 2 в Подосинках.

* * *

— Товарищ командир эскадрильи, старший авиамоторист Птухин прибыл для прохождения службы, — доложил бывший курсант высокому, с волевым, сильно обветренным лицом военному. Это был Иван Спатарель [Иван Спатарель — герой гражданской войны, впоследствии генерал-майор авиации], с которым Евгений на Южном фронте громил Врангеля.

Спатарель не спеша протянул руку, внимательно осмотрел стоявшего перед ним Евгения, потом широкой жесткой ладонью обхватил кисть Птухина.

— Это хорошо, мотористов у нас не хватает. Давайте сядем, потолкуем.

Брошенная фраза о нехватке мотористов сулила новые осложнения в судьбе Евгения, особенно когда должно было прийти время проситься в летную школу. Закуривая вслед за Спатарелем, Птухин решил сразу же рассказать о своей мечте. Он поведал о службе в авиаотряде, учебе и где удобно вставлял фразы о своем намерении стать военлетом.

Спатарель слушал молча, не перебивая, ничем не выражая своих чувств. Возможно, биография Птухина ему напомнила, как самому было трудно до революции становиться летчиком, сколько унижений и издевательств пришлось перенести от господ офицеров, пока «взлетел».

— Поживем, подумаем, — дипломатично уклонился командир от прямого ответа, — пока познакомьтесь. — И он стал представлять подошедших военлетов Гуляева, Чекалова, Дацко — все герои гражданской войны. — А мотористом будете работать на самолете Васильченко [Николай Васильченко — впоследствии авиационный атташе во Франции].

С другими героями минувшей войны нового моториста знакомить не пришлось. Какое-то теплое чувство охватило душу, когда Женя увидел своих старых фронтовых знакомых — «спадов», «ньюпоров».

При близком рассмотрении он обнаружил на них десятки заплат, словно зарубцевавшиеся раны ветеранов гражданской войны.

— Ну, здравствуйте, — тихо и ласково приветствовал их Женя. — Прямо не понимаю, как я мог без вас так долго жить.

К известию о желании Птухина учиться в летной школе командир отряда Василий Иванович Чекалов сначала отнесся спокойно: «Поживем, увидим, — почти как Спатарель заключил он. — Хороший работник — уговорим, плохой — держать не будем».

Однако Птухин оказался не только хорошим работником, но еще и упрямым парнем.

— Да ты не спеши, — покровительственно потрепал Чекалов Женю по пшеничной шевелюре, прочтя рапорт. — Ты у нас далеко пойдешь, обещаю.

Прошел год. Женя не собирался сдаваться. Принимая очередной рапорт, командир отряда завелся с полоборота:

— Ну чего тебе втемяшилось — в летчики и в летчики! А кто будет обслуживать самолеты? — с каждой фразой «набирал обороты» Чекалов.

— У кого нет мечты летать или кто устал от полетов, — намекнул Птухин на то, что Василий Иванович давно игнорировал полеты, ссылаясь на усталость и недомогание.