Неблагодарная работа

Вместо того, чтобы преследовать разгромленную армию Петра, Карл XII, оставив гарнизоны в Ингерии и Ливонии, увел свои войска в Польшу. Государь Московский, в Новгороде сформировал десять драгунских полков из рейтар, копейщиков и дворянских недорослей, а сам в последних числах ноября выступил в сторону Москвы. Уже в дороге до него дошла информация о том, что драгуны, руководимые Шереметевым, нанесли малочувствительные уколы шведам. Его полки, пытались в декабре тысяча семисотого года захватить Алысту (Мариенбург), вынуждены были отступить. Успешнее действовали отряды, совершавшие рейды ради опустошения окрестностей, урону они живой силе не нанесли, но зато опустошили продуктовые склады шведов. А это были не большие, но все же «виктории».

Окрыленный победой, Петр Алексеевич Романов, в окружении двух полков, бомбардирской роты, в двадцатых числах декабря вступил на территорию города Москвы.

С шумом и криками он, со своим товарищем Меншиковым, ввалились в Преображенский дворец. Отложив празднования возвращения, государь вызвал в царские палаты князя-кесаря.

— Мин херц, — проговорил Александр Данилович, когда подьячий скрылся, — я, конечно, тебя понимаю, но вот только не постигаю одного!

— Что же ты не постигаешь? — спросил Петр, доставая трубку и закуривая.

— Ради чего ты уничтожил Патриарший приказ? Я, само собой разумею, что Патриарх Адриан преставился намедни, но как же Московская Русь без Патриаршего приказа?

— Мешать мне будет Патриарх в моих свершеньях. Будет выбран человек энергичный, и вспомнится нам Патриарх Никон, что с пользой и без оной мешал в делах отцу моему. Но более меня печалит, что Никон присвоил титул Великого государя. Посему не хочу я иметь боле Патриарший приказ. А все дела мирские предложил я князю-кесарю распределить по другим ведомствам, а дела духовные поручил блюстителю.

— Кому же? Мин херц.

— Митрополиту рязанскому, «экзарху патриаршего престола» Стефану Яворскому. Человек ученый и вовсе нечестолюбивый, а мне именно такой и нужен. Дверь скрипнула, и в хоромы вошел князь-кесарь.

— Э, князь-кесарь, — молвил Петр, — а я уж тебя заждался. Говори, что тут творилось в мое отсутствие. Ромодановский опустился на лавку, где обычно сидели бояре, и вздохнул:

— Все выполнял, как ты велел государь. Даже золотаря обеспечил, только есть у меня одно сомнение Петруша.

— Какое? Говори князь.

— Да, не похож он на золотаря. Я к нему двух человек приставил. Не потому, что сомневаюсь я в тебе, царь батюшка. И не верю в твою смекалку. Просто в отсутствии тебя приходится быть подозрительным. Не хотелось бы государь повторение стрелецкого бунта.

— Ну, — грозно проговорил Петр.

— Вот и доносят мне соглядатай, что нет у шведа способностей к сему ремеслу. Как же может быть он золотарем, когда на дух запахи разные не переносит. От вида одного к болезненному состоянию приходит. Так что скорее ему личный золотарь требуем.

— Ну!

— Но и шпионом назвать не смею.

— Почему?

— Посему, что водит компанию он только с моими людьми, да со стрелецким офицером Ельчаниновым. Могу предположить государь, что замыслил швед стрелецкий переворот, с целью свержения тебя…

— Брехня, — вспылил царь, — не может он сей заговор вершить. Так как Ельчанинов человек мною приставленный к нему! И сделано это было под Нарвою, и не потому что он подозрительный, хотя вон на предложения изменника Гуммерта не поддался, а зело странен он. Появился не понятно, откуда, словно он не от мира сего. Но раз ты князь-кесарь чуешь в нем сомнение вызывай своих людей, порасспросим их. А заодно и Ельчанинова послушаем. Алексашка, а ну, кличь сюда подьячего.

Меншиков вскочил с лавки и выскользнул в коридор. Вернулся он уже с подьячим. Тот прошел немного в зал, так чтобы уж совсем в дверях не стоять и замер, в ожидании распоряжений государя.

— Отыщи мне Силантия Ельчанинова, — проговорил царь, взглянул на князя-кесаря. Тот понял, что Петр от него ожидает имен его соглядатаев, без всякого желания прошептал:

— Полковника Квятковского и Акимку — золотаря.

— Громче! — приказал Петр.

— Полковника Квятковского и Акимку — золотаря.

— Уже лучше. Проведем совещание не здесь, а в другой горнице. — Молвил царь, затем грозно посмотрел на подьячего и добавил: — Приведешь их ко мне в горницу. Ступай!