Небесный суд

Мимо него, шатаясь, прошел шакалийский солдат с боевым штандартом парламента. Знаменосец продолжал что-то выкрикивать, видимо, пытаясь воодушевить товарищей, однако за ним уже никто не следовал. Два мятежника из числа приверженцев Бена Карла тащили по снегу третьего. Как оказалось, в палатку полевого госпиталя. Оливер показал им дорогу, однако они пропустили его слова мимо ушей и тут же угодили под огонь пушек Третьей Бригады. Солдат, которого они тащили, был мертв. Оливер попытался крикнуть вдогонку его товарищам, но те уже исчезли среди клубов дыма.

Откуда-то из гущи кровавой кутерьмы показался отряд пехоты; судя по разноцветным киверам и мундирам, после падения Миддлстила его наспех сформировали из разрозненных остатков шакалийских частей.

— Вы видели шифтерских экзоскакунов? — крикнул их офицер всадникам.

— Нет, нам они не попадались, — крикнул в ответ Оливер.

— Тогда будьте осторожны, их здесь целый эскадрон. Уланы.

Офицер хотел сказать что-то еще, но в следующее мгновение в него попала пуля, и он упал на землю. Шакалийцы с ужасом смотрели на поверженного командира. Откуда-то из-за снежной пелены донесся жуткий вой, после чего из метели вынырнула группа солдат — разумеется, бегущих с поля боя, а отнюдь не наступающих. Разумеется, шакалийских. Ковровая бомбардировка с аэростатов окончательно сломила их боевой дух. Несколько человек из отряда пехотинцев, махнув рукой, бросились вслед за дезертирами. И только красные мундиры мелькали среди снега — отличная мишень для улан.

— Стоять! — крикнул Оливер. — Всем стоять!

Солдаты не вняли его команде. Они вряд ли даже ее слышали, охваченные ужасом.

— Посмотрите на небо! — крикнул Шептун. — Посмотрите на небо!

Большая часть аэростатов прекратила бомбардировку. Их канаты были перерезаны, и они поднимались все выше и выше в небо. Однако не это поразило солдат, а то, что было ниже. Бегущие тотчас замерли на месте, разинув от удивления рты. Клубы дыма и снежные облака образовали нечто вроде гигантских призраков, с мечами в руках. Призрачные фигуры кружились вокруг аэростатов, рядом с ними проступали очертания бегущих львов. Казалось, небеса разверзлись, и оттуда на свободу наконец вырвалась душа Шакалии.

— Первые короли! — взревел Шептун. — Вернулись первые короли!

Повсюду на поле боя люди стояли, задрав головы, глядя, как в вышине потрясает мечами призрачное воинство. Верховые офицеры едва не соскользнули с седел. Солдаты, увидев в небе волшебные картины, в ужасе застыли на месте. У волынщиков перехватило дыхание, и пронзительные звуки их инструментов наконец смолкли.

Тцлайлок, стоявший рядом с маршалом Ариндзе метал громы и молнии, осыпая проклятиями солдат Третьей Бригады. Те стояли, уставившись на небо и совершенно позабыв о том, что им нужно заряжать пушки.

— Это все наваждение, компатриоты. Они не настоящие! Кому сказано, вы, безмозглые чурбаны, они не настоящие!

Он схватился руками за голову.

— Прочь из моей головы! Немедленно!

— Наши воздушные суда прекратили бомбардировку, — доложил маршал Ариндзе, глядя вверх на темные силуэты, которые молча парили среди снежных туч.

Пораженный внезапным затишьем, он не заметил, что тело Тцлайлока увеличилось в размерах. Кожа председателя Первого Комитета Шакалии вспучилась массивными буграми, словно под ней отложили личинки какие-то насекомые.

Ариндзе щелкнул пальцами, и один из штабных офицеров торопливо подал ему подзорную трубу. В корпусах аэростатов зияли пробоины, однако такой урон воздушным судам не страшен. Сколько раз ему доводилось видеть, как шакалийские аэростаты, можно сказать, заглатывали свинцовые ядра, которыми их обстреливали с земли, и как ни в чем не бывало продолжали сеять смерть, нанося сокрушительные удары по наземным целям. Ариндзе давно сделал для себя вывод: аэростаты непобедимы, это парящие в воздухе шакалийские ангелы смерти. Всякий раз, когда Квотершифт ввязывался в войну со своим западным соседом, аэростаты королевского флота переламывали ее ход в свою пользу. Именно эта чертова непробиваемая летающая лавина не позволяла истинным хозяевам континента взять верх над проклятыми лавочниками и менялами. Имея в своем распоряжении мощную воздушную армаду, невозможно потерпеть поражение — таков неумолимый закон войны. Да что там! Закон самой природы.

Ариндзе повернулся к майору Вилдрейку, чьи мощные мускулы выступали из-под униформы подобно булыжникам.

— Скажите, майор, почему, по-вашему, смолкли аэростаты? Что могло заставить их замолчать?

Но Вилдрейк не слышал его. Как зачарованный, он наблюдал за тем, как по небу носятся призрачные львы. Сколько раз, будучи мальчишкой, он представлял себе эту картину, сколько раз рисовал ее на бумаге.

На восточном краю поля Оливер посмотрел на Шептуна.

— Слишком много голов, — прошипел меченый, и призрачное тело воина слегка дрогнуло. — Паровики, шифтеры, шакалийцы. И все такие разные.

Вокруг них шакалийские солдаты со слезами на глазах падали на колени. Им было стыдно, что они позволили страху взять над собой верх, превратились в трусов, позорно бегущих с поля боя.