Небесные мстители

Минут через пять после прохождения опасной зоны, когда «Дуглас» уже шел на малой высоте над восточными отрогами Чешских Татр, Гурин снова вышел к группе и показал условным знаком:

«Все нормально, линию фронта мы прошли!».

Но радость была преждевременной. Неожиданно самолет основательно тряхнуло. Справа по борту разорвался снаряд немецкой зенитки. «Дуглас» попытался уйти от беды, стал снова набирать высоту. Заревели моторы. Скорость 350, высота 4000. Машину опять тряхнуло взрывной волной.

– Твою мать! – выругался Гурин. – Откуда они, суки, взялись? Ведь это уже их тыл. Неделю назад здесь пролетали, никаких зениток не было.

Грохнул еще один взрыв, и загорелся правый двигатель. Машина легла на крыло и стала резко снижаться.

– Прыгай! – заорал Гурин.

Он попытался открыть правую дверцу, но она деформировалась и не поддавалась. Гурину с большим трудом удалось распахнуть левую.

Первым выпрыгнул Званцев, сидевший к ней ближе всех.

Ночная тьма. Внизу чужая земля. Он приземлился довольно удачно и первым делом глянул в небо. Там никого, ни одного парашюта.

«Почему? – подумал Игорь. – Кругом горные вершины. Может, они скрывают моих товарищей, спускающихся на парашютах? Единственное, что меня сейчас радует, так это то, что взрыва не было слышно. Значит, самолет, скорее всего, цел, дотянул до партизан».

Званцев не знал, что вслед за ним выпрыгнул только Ян Клапач. После этого самолет настолько снизился, что делать это стало опасно. Но нет худа без добра. В этот момент показались сигнальные костры, выложенные для обозначения взлетно-посадочной полосы. Самолет вырулил на костры, кое-как сел, ударился о деревья и остановился. Бойцы отряда Коваленко подбежали к нему, быстро сбили пламя и вытащили из машины искалеченного, едва живого пилота, инструктора и четверых оставшихся пассажиров.

Чернели в ночи деревья. Исполинскими великанами казались каменные валуны. Откуда-то тянуло влагой.

Старший лейтенант Званцев опустился на колени и отрешенно смотрел перед собой. Чего только не было в его жизни. Тот самый штопор, едва не закончившийся гибелью, испытание реактивных двигателей, потом война, плен, побег, без пяти минут расстрельный приговор. И вот он, теперь уже разведчик, один ночью в этом лесу, на чужой земле.

«Ладно, хватит распускать нюни! В плену было тяжелее. Здесь чужая земля, но я свободен. Значит, надо собраться, оценить обстановку и принять решение. Для начала спрятать парашют, обмундирование десантника и облачиться в гражданскую одежду, которая находится в рюкзаке. Затем дождаться утра, потом, когда рассветет, сориентироваться на местности».

Званцев поднялся, скинул рюкзак, висевший у него на груди, и достал небольшую складную лопату.

Но делать ориентировку по карте оказалось необязательно. Едва забрезжил рассвет. Игорь услышал где-то вдали шум движущегося поезда.

«Это порядка десяти километров отсюда, а может, и ближе, – решил он. – Посмотрим, откуда?»

Званцев принялся взбираться на вершину горы. Это занятие оказалось нелегким, тем более что, пробираясь сквозь чащу, он ударился ногой о ствол дерева. Превозмогая боль, Игорь достиг цели, и до него донесся отдаленный лай собаки.

«Это где-то километра три», – констатировал он и достал небольшой бинокль.

Уже светало. Вдалеке были видны городские постройки. Это была Быстрица. Значит, где-то там мог находиться Петр. Где? Званцев хорошо помнил адрес: Яна Гуса, 16. Это почти у самого леса.

В это время внизу послышался шум катящихся камней. Сюда, на вершину, шел кто-то еще.

Званцев достал «вальтер», подарок Купцова, но тут же передумал пускать его в ход. Стрелять в тишине утра, это значит обнаружить себя. Он вынул нож. Блеснула высокопрочная сталь клинка. Таким можно резать тросы и канаты. А убить человека? Без проблем.

Игорь тяжело дышал, понимал, что если ему доведется столкнуться с противником нос к носу, то придется пустить в ход нож. Убивал ли он, воюя с гитлеровцами? Конечно, но из кабины самолета. Но вот так, из пистолета или ножом, пока не приходилось. Может быть, лучше спрятаться? А шаги все приближались.

Горы были покрыты лесом, но и голых валунов на склонах лежало предостаточно. У самой вершины два из них навалились друг на друга, образовали неглубокую нишу. Именно там, полусогнувшись, и спрятался Званцев. Высокий рост мешал ему стоять.

А вот и тот человек, который шел за ним. Он поднялся на вершину, отдышался, выпрямился, повернулся к Игорю спиной и стал всматриваться в сторону Быстрицы. Через пару минут он достал очки, надел их – видимо, со зрением у него было не совсем хорошо – и продолжил смотреть.

Званцев напрягся, не знал, как поступить, броситься на этого субъекта или переждать?

Тут этот человек обернулся.

– Ян! – почти закричал Званцев.

Клапач обратил взор в сторону каменной ниши, увидел товарища по разведгруппе и радостно бросился ему навстречу.

– А где остальные? – Званцев тряс Яна в объятиях.

Чех, хорошо говоривший по-русски, пояснил, что ничего не знает об остальных членах группы. Он не видел, чтобы кто-нибудь из них прыгал следом за ним.