Небесные мстители

– Ой! – Рита прыснула, но тут же сделалась серьезной. – А потом что?

– Потом я провожал ее до дома, дело происходило в Москве. А дальше революция, борьба с бандитизмом. Только в двадцать четвертом году мы, благодаря счастливому случаю, встретились и больше уже не расставались, если не считать этих вот военных лет.

– У вас, наверное, есть дети?

– Да. Сын, артиллерист, воюет. Дочь учится в медицинском. Так что глазом не моргнете, как ваша Иринка… правильно я ее называю?

– Правильно.

– Ваша Ира вырастет. В общем, не ссорьтесь, помните, что семья – ячейка государства. – Балезин поднялся, окинул взглядом обоих и на прощание добавил: – Верьте в счастливый случай. То, что вы встретились здесь, вдали от дома, он самый и есть.

Когда он ушел, Маргарита Мещерская переменилась в лице.

Оно стало строгим, а голос таким, каким воспитатель напутствует подопечного:

– Ты слышал, что он сказал? Семья – ячейка государства!

– Ритка, отдай фото, – проворчал Игорь, сделав вид, что ее слова для него почти ничего не значат.

– Званцев, ты несносен! – укоризненно бросила она ему в ответ, но все же расстегнула карман гимнастерки и нехотя достала фотографию дочери.

Полковник Балезин ушел. Рита тоже. Игорь Званцев опять остался один. Ему снова не спалось. Он уже понимал, что вернулся в свой прежний мир. Тот самый, в котором его воспитывали, с детства внушали: «Я другой такой страны не знаю» или «Мы пионеры, дети рабочих». В этом прежнем мире его ждали мать, друзья, аэроклуб, научная работа. Здесь у него жена, возможно, уже не бывшая. Ведь у них есть дочь. Тут родная Москва с ее многочисленными коммуналками и сварливыми соседями, много чего.

А вдруг эти четыре дня ему приснились? Может, и не было ночного прыжка с парашютом, дома на улице Яна Гуса с обаятельной хозяйкой, томительных часов, проведенных в препараторской комнате гимназии? Нет, все это было!

Он – советский офицер и выполнил приказ! Через несколько часов старший лейтенант Званцев: поведет авиационный отряд к цели, которую сам разведал!

Вернуться в прежний мир. Не совсем верно сказано. Чтобы вернуться, надо еще выполнить задание и остаться в живых. Для этого необходимо хоть немного поспать.

Небо было иссиня-черным. Летное поле освещали прожекторы. Поодаль от увесистых, несущих бомбы «Пе-2» и юрких истребителей «Як-7» одиноко стоял ветеран советской авиации «У-2».

«Надо же, все еще воюет», – подумал Званцев и на пару секунд остановил взгляд на этом раритете.

– Не забыл еще? – улыбаясь, спросил Беридзе, кивая на «У-2».

– Его невозможно забыть, товарищ полковник. С ним много связано. Студенческие годы, аэроклуб в Тушино, работа на заводе, снова аэроклуб, только заводской. Для меня «У-2» – это как путеводная звезда.

– Да ты философ, – удивленно произнес Беридзе.

– Может быть, товарищ полковник, но это потом. В первую очередь я летчик.

– Правильно! Молодец! Верю в тебя. – Беридзе подал Званцеву руку, потом глянул на часы и заявил: – Через десять минут построение.

Игорь поправил амуницию, шагнул было к самолетам, но увидел Балезина, шедшего к нему, остановился и сказал:

– Здравия желаю, товарищ полковник!

Несмотря на ночное время, Званцев уловил изучающий взгляд Балезина.

– Вижу, настроение у тебя другое, не такое, как несколько часов назад, – проговорил полковник.

– Так точно! Сейчас для меня главное – выполнить задание!

– Ну и отлично. Подожжем крылья «Саламандре»?

– «Саламандра» летать не будет!

Минуту они молчали, потом Балезин сказал:

– Командир нашего отряда полковник Орлов часто говорит: «Посмей только не вернуться живым!». Именно такой наказ от него и от себя я тебе и даю.

Затем были построение личного состава авиаотряда, напутственная речь командира полка. Последовали команды: «По машинам!», «От винта!», и вот уже рев моторов нарушил ночную тишину. Еще через несколько минут советские самолеты поднялись в воздух и полетели на запад. До окончания войны оставалось несколько недель.