Небесные киты Измаила

Каркри пронзительно завопил, когда зверь стиснул в пасти его голень. Спиной он ударился о край ступени.

Под тяжестью удара двух человеческих тел чудовище поднялось на дыбы и стало опрокидываться. Его задние лапы заскользили по камню, и, все еще сжимая в челюстях кричащего Каркри, оно повалилось назад. Каркри взлетел на воздух, перелетев через каменное туловище, как поплавок на удочке, которую закидывают через голову. Он описал дугу и обрушился на ступени ниже чудовища, которое затем упало на него спиной.

Измаил снова прыгнул вниз, стараясь попасть ногами в бок зверя, который повернулся на выпуклом панцире вокруг собственной оси. От удара чудище сделало кувырок, соскользнуло на край следующей ступени и загремело вниз по лестнице. В самом низу оно перевернулось и упало на спину, да так и осталось лежать, дрыгая короткими лапами и не в силах перевернуться обратно, — совсем как обычная черепаха.

Каркри остался лежать выше, чем зверь, почти что над ним.

Он лежал лицом вниз, и его кровь струилась по ступеням, стекая в лужу, образовавшуюся вокруг панциря лежавшего на спине зверя.

Измаилу хватило нескольких секунд, чтобы понять: Каркри уже не спасти. Он взобрался по ступеням обратно наверх и вернулся к стене. Хотя зверь скатился по лестнице с невообразимым грохотом, по другую сторону стены этот шум явно не был услышан. Песнопения стали еще громче, чем раньше.

— Я уже почти мечтаю о том, чтобы они услышали этот шум и вышли проверить, в чем дело, — пробормотал Измаил. — Тогда мы, по крайней мере, сможем проникнуть внутрь.

Все возможные способы были испробованы, а открыть проход в стене им так и не удалось. Сидеть здесь и ждать у моря погоды они тоже не могли — умерли бы с голода. Кроме того, через некоторое время будет исполнена вторая часть плана, а если отряд Измаила в это время не окажется внутри храма, набег окончится неудачей. Было еще не поздно вернуться к лодкам и попытаться войти в город с верхней стороны уступа.

Но Измаилу недоставало мужества решиться пройти той же дорогой — он был уверен, что его чувства разделяют и другие члены отряда. Ведь наверняка существовал какой-нибудь способ войти в храм. Просто они о нем не знали, а догадаться не хватало ума.

Измаил заглянул в одну из скважин в стене. Помещение по ту сторону стены было тускло освещено, — откуда исходил этот свет, видно не было. Примерно в двадцати футах за ней была еще одна серая каменная стена. Голоса как будто бы доносились справа. Хор вряд ли находился в той комнате, куда ему удалось заглянуть, но раз голоса были так хорошо слышны, значит, они звучали где-то поблизости.

Измаил стиснул зубы, словно хотел поймать время за шкирку и придушить, как терьер душит пойманную крысу.

— Наверное, надо потушить факелы, — сказала Нэймали. — Если они подойдут к стене и увидят сквозь скважины свет…

Измаил отругал себя за то, что не подумал об этом. Он распорядился засыпать факелы слаболетучим порошком, который один из матросов нес с собой'в кисете специально для этого.

У другого члена отряда был небольшой кожух с маслом, в котором вымачивали факелы и спички из травы, а также вещества, полученные из перемолотых растений. Прежде чем погасили светильники, Измаил проверил, не потерялось ли что-нибудь из этих запасов.

Потом воцарились темнота и тишина. Голосов за стеной больше не было слышно.

Измаил приложил ухо к скважине. Через некоторое время он услышал покашливание. Хотя положение было не из веселых, он улыбнулся. Этот звук был каким-то уютным, он успокаивал. Молитвенное собрание или хор верующих затих, несомненно ожидая последнего благословения или объявления о том, что церемония окончена. И, как всегда бывает в церкви но время службы, кто-то прокашлялся.

Без передышки сотрясалась земля, и высохли моря; Солнце стало умирающим великаном, а Луна опускалась на Землю; большинство животных переселилось в атмосферу, которая делалась все тоньше и тоньше. А вот человеческая натура менялась совсем не так быстро, как окружающий мир.

Потом улыбка сошла с его уст: кто-то выкрикнул несколько слов, раздалось шарканье множества ног и приглушенный шум голосов. Собрание было прервано.

Минуту спустя комнату по ту сторону стены осветил свет факела, послышалось шарканье ног, и мимо прошли два челоf века, тихо разговаривавшие между собой, — один из них держал факел. На них были алые рясы с капюшонами, и, если бы не яркая красно-зеленая раскраска их лиц, они вполне сошли бы за монахов прежних времен.

За ними шли еще люди — все парами. Измаил насчитал десять пар; больше он никого не видел. Но Измаил был уверен, что в комнате, откуда доносились песнопения, было гораздо больше народу. Должно быть, остальные ушли в другом направлении, или же все еще находились в часовне. Но если они там и были, то хранили молчание.